К концу года возникла еще одна проблема. Завязался спор с правительством Западной Римской империи относительно правопреемства в руководстве рипуарских франков[69].
Недавно умер «король» (верховный вождь) франков, и между сыновьями вспыхнула ссора. Старший обратился за помощью к Аттиле, а младший к Аэцию. Приск, который в конце 450 года был в Риме, видел там этого молодого человека, принца из династии Меровингов[70] (видимо, это и был Меровей, основатель династии, позже сражавшийся на Каталаунских полях, дед первого настоящего коронованного в 481 г. франкского короля Хлодвига I. – Ред.), и отметил его длинные, золотистого цвета волосы.
Аэций встретил молодого принца как сына, вместе с Валентинианом II щедро одарил подарками и с готовностью согласился оказать помощь. Понятно, что теперь, в ноябре 450 года, Аэций и правительство Западной Римской империи пошли на полный разрыв с гуннами и где только можно искали союзников. Валентиниан III явно не собирался избавляться от Аэция. Однако, хотя отношения с Аттилой достигли критической точки, отсюда не следовало, что война неизбежна.
Аттила тут же задался вопросом, стоит ли начинать войну, приняв вызов императора Маркиана, и разгромить Восточную Римскую империю. Гунн, как мы уже говорили, решил начать наступление на Западную Римскую империю еще до восшествия Маркиана на трон, но резкий отказ нового императора платить дань и его бестактное заявление о военной мощи империи привлекло внимание Аттилы. Судя по информации наших источников, он долго мучился над вопросом, в каком направлении развернуть наступление, но в конечном счете решил начать более сложную кампанию. Создается впечатление, что Маркиан крайне неуместно продемонстрировал смелость и решительность. За несколько месяцев правления он подвел восточных римлян к краю пропасти и потерял почти все, чего Феодосию удалось добиться ценой упорных усилий за одиннадцать лет[71].
Решив действовать в соответствии с первоначальным планом, то есть напасть на вестготов в Галлии, Аттила изучил положение, сложившееся к концу 450 года. Кампания, которая поначалу планировалась как поход против вестготов, обосновавшихся в Тулузе, теперь была нацелена и на франков, поскольку, как оказалось, старший сын умершего короля, обратившийся за помощью к гуннам, практически не имел сторонников среди франков. Поэтому в целом рипуарские франки рассматривались Аттилой как враги. С другой стороны, не было полной уверенности в том, что война с западными римлянами так уж неизбежна, поэтому, вступив в Галлию, Аттила по-прежнему заявляет, что действует как «блюститель дружбы римлян». В то же время он не может не рассчитывать на возможность встретиться с оппозицией правительству в Равенне. И наконец, вандало-аланский король Гейзерих в Африке, самый умный политик столетия, будет очень доволен, если Аттила нанесет удар по вестготам, но практической помощи в этом деле ждать от него не приходится. Аттила понимал, что рассчитывать можно только на помощь, добровольную или принудительную, покоренных народов.