«Дорогой смерти» назывался участок Пятницкого шоссе между Зеленоградом и Химками, где дорожное освещение отсутствовало полностью. Аварии случались там очень часто, но автомобилисты все равно охотно пользовались этим путем до Москвы: меньше пробок.
Роман убежал поднимать других дейвона, а альв, так и не назвавший своего имени, ограничившись прозвищем – Пискун, принялся рассказывать.
Где-то полтора месяца назад к Синуулаатону явился кто-то из местных Часовщиков. Нет, Синуулаатон не Верховный альв, но фактически за главного, верховный очень стар и большую часть времени проводит в медитации и созерцании, дела этого мира его мало интересуют.
Пискун даже не был уверен, что Верховного ввели в курс дела.
Часовщик наобещал с три короба всяческих благ для альвов, если они совместно с ним провернут некую операцию.
«Вы получите энергию и мощь, сможете творить такое, что ранее не могли», – сказал «желтый».
Что за операция, Пискун не знал, знал только, что для участия в ней надо ехать в Москву.
Синуулаатон согласился и задействовал практически всех членов зеленоградской колонии. В стороне остались только он, Пискун, один альв-музыкант из Дворца творчества да с десяток молодых альвов послабее. Ну и Верховный, вероятно. С этого момента Танцоры Зеленограда начали активно запасаться энергией.
Старшие колонии говорили: «Грядут тяжелые времена», и запрещали трепаться с чужаками. Было заряжено много амулетов, а также применены другие способы, о которых знают только альвы и о которых он, Пискун, не расскажет даже под пытками – тут альв изобразил из себя гордого подпольщика в руках злобных фашистов.
На это Кирилл Владимирович махнул рукой, заверяя, что знает он эти альвовские ухищрения, «но для дейвона они не годятся все равно», а остальное его не волнует.
Двадцать восьмого марта, накануне того злополучного дня, Синуулаатон со всеми альвами отбыл в Москву. Что там произошло – неизвестно. Но вернулись все они оттуда совершенно другими существами, очень агрессивными и, как показалось Пискуну, несколько не в себе.
С этого момента в зеленоградской колонии Танцоров началась совсем другая жизнь. Альвы, обычно тихие и спокойные, принялись готовить чуть ли не вооруженное восстание: по крайне мере, собирались группами, печатали листовки и пели революционные песни, и даже вступили в союз с местными коммунистами.
– Против кого восставать-то собирались? – поинтересовался Кирилл Владимирович. – Чего вам не хватало?
– Ну как же! – в голосе альва промелькнуло благородное негодование. – Против чиновников! Против произвола властей! Против создания невыносимых условий для работы! Против низких зарплат, против…