Реттгера подбросило с кресла. Озираясь, он остановился вопросительным взглядом на дежурном, стараясь понять, что произошло: «Явные взрывы огромной мощности. Где? На кораблях? Но что там может взорваться? Котлы? И как в такой обстановке поведут себя русские?»
Глядя на дежурного, все еще стоявшего у порога в ожидании приказаний, Реттгер спросил:
— Кто с тобой дежурит здесь?
— Мейер и Дюррфельд, господин штандартенфюрер!
— Немедленно все трое садитесь на мотоциклы с пулеметами и поезжайте в гавань, в распоряжение шарфюрера Крауха. Поможете отконвоировать русских в лагерь. Может, и в чем другом понадобитесь. Вернетесь — доложите мне!
— Слушаюсь, господин штандартенфюрер! Но вы останетесь без охраны.
— Со мной Кребс и Штурц. Выполняйте приказ!
Эсэсовец торопливо вышел. За ним вышел и Реттгер, приказав Кребсу не спускать глаз с Рынина.
В канцелярии у телефона стоял встревоженный Штурц.
— Телефон не работает, господин штандартенфюрер. Никуда не могу дозвониться, — доложил он. — Может, мне отлучиться и выяснить, что произошло?
— Не надо. Ты нужен здесь. Сейчас должен подъехать сюда майор, он, наверное, уже будет знать, что случилось.
В сопровождении Штурца Реттгер молча обошел помещение комендатуры, осматривая мелкие повреждения.
— Иди и жди меня в моем кабинете! — приказал он Штурцу, а сам прошел в свою половину, где задержался, чтобы успокоиться.
Вернулся он в свой кабинет еще более накаленным. Рынин по-прежнему сидел в кресле у стола.
— Ты, Штурц, сейчас возьмешь его в гестапо…
Реттгер не договорил, прислушиваясь к шуму подъехавшей машины. Хлопнула дверца. Послышались тяжелые шаги, затем нервный стук в дверь.
— Ну кто там еще? Войдите!
Дверь распахнулась. В кабинет грузно вошел инженер Штейн. Лицо его было багровым, шинель расстегнута. Он тяжело дышал.
Реттгер медленно встал и на несколько секунд замер от изумления.
— Вы?! Кто вам разрешил оставить свой пост в такое время и явиться ко мне без разрешения, без вызова?!
Квадратной фигуре Штейна, казалось, было тесно в черном мундире. Он неловко вытянулся перед Реттгером и отрапортовал:
— Несчастье, господин штандартенфюрер! В гроте произошли страшные взрывы. Своды рухнули. Все раздавлено. Даже близко не подобраться… Телефоны не работают… Мои сотрудники покинули управление. И наш сектор может рухнуть. Меня тоже могло раздавить… Я поспешил к вам… Жду ваших приказаний.
Слушая Штейна, Реттгер побледнел. Крах! Полный крах операции «Ящик Пандоры»! И его — матерого эсэсовца! — обманул, обвел вокруг пальца вот этот советский ученый Рынин! А глупая ожиревшая крыса Штейн ничего не понимает и уже бежит с тонущего корабля!