Заинтригованный, я решил проверить это, и, немного поплутав по окрестностям, нашел площадку, с которой были прекрасно видны заходящие на посадку самолеты. У меня был бинокль и я довольно быстро убедился, что догадка моя относительно всего этого была верна – почти сразу я увидел еще один такой самолет. Рисковать и наблюдать дальше я не стал.
Беспокоило не наличие у шахиншаха вооружения, беспокоило то, что все это становилось для меня сюрпризом. Я все таки военный человек, Military Balance просматриваю, а ежегодник Janes Fighting Ships, библию военных моряков и вовсе наизусть помню почти всю. И вот эти сюрпризы – с противотанковыми самолетами, с переделанными в боевой вариант вертолетами – меня серьезно озадачивали.
А вот от Кермана и далее, там где очень жарко и соляные озера я начал находить то, что подтверждало британские версии происходящего.
Военные лагеря. Поставленные в таком месте, где нормальному человеку просто вредно находиться – в районе высохших соляных озер, куда не дотянулась еще система орошения, где землю покрывает самая худшая пыль, какая только может быть – она разъедает кожу смешиваясь с потом и вносит кристаллики соли в раны. Ни один нормальный полководец не стал бы размещать в этом районе полевые лагеря, выводить сюда солдат и технику, если к тому не было никакой надобности. Но тут лагеря были, они были поставлены на скорую руку, и тут были солдаты – много лагерей и много солдат. Дорога тут шла по насыпи – и все это было прекрасно видно.
От Бама, окруженного небольшими соляными озерцами дорога шла на Захедан, по карте она значилась "в процессе строительства", но судя по надписям на щите на выезде из Бама – она была уже завершена строительством и открыта. По ней я и поехал, отметив что машин на трассе – такой же новенькой и бетонной – совсем немного, а вот военных трейлеров и грузовиков стало более, чем достаточно.
Город Захедан, как и другие города на самой границе с Афганистаном казался захолустьем – но при этом был довольно оживленным местом. Здесь почти не было промышленности, только кустарщина, причем значительная ее часть – кустарщина оружейная. Раньше здесь делали Lee-Enfield N 4 и N 5, сейчас – самый простой и надежный автомат всех времен и народов – автомат Калашникова. Несмотря на то, что армия уже перешла на автоматы Барышева и сейчас велись новые разработки – те, кто непосредственно тянул лямку грязной, страшной, партизанской и противопартизанской войны: казаки, морская пехота – все сохраняли верность старому доброму автомату Калашникова. Пусть не слишком точный, он с лихвой искупал это простотой и надежностью, его можно было производить на примитивном оборудовании, не ухаживать за ним в течение длительного времени, бросить в грязь или в воду – и он все равно стрелял. Кроме этого здесь производили пистолеты самых разных моделей, примитивные пистолеты-пулеметы СТЭН британского образца, в том числе короткоствольные и с отъемным прикладом, снайперские винтовки типа Ли-Энфильд, шили простую и прочную одежду, армяне, которые здесь жили колонией, занимались тем, же чем занимались их предки испокон века – тачали обувь на продажу. Весь город был одной торговой точкой, торговали прямо на улицах, иногда держа товар или его образцы на картонке в грязи, кричали, ругались, на пушту здесь говорили едва ли не больше, чем на дари.***** Еще круче торговля шла на выезде из города – там по обе стороны дороги, ведущей в сторону Афганистана, был базар. Кстати – для юга здесь было на удивление прохладно и ветрено – может, сказывалось то, что это были горы, Захедан стоял на горном хребте, отделяющем Персию от Афганистана почти точно по границе.