Сэр Уолтон не заставил себя ждать – не успел я вытереть лицо (рукавом, извините, платок был мокрым насквозь) в третий раз, как калитка в двери распахнулась, и наружу выглянул сэр Уолтон Харрис.
– Сэр, добро пожаловать на землю Британии
– Спасибо – я шагнул внутрь – признаться, сэр я бы сейчас предпочел хоть на минуту оказаться где-нибудь на земле королевы Мод*****.
Посол рассмеялся – мне показалось что искренне
– Вы не одиноки в своих желаниях, сэр. В беседке сервирован столик для чаепития. Горячий чай******, он лучше всего спасает от жары. Пройдем сразу в беседку, господин посол, или все-таки посмотрим сад?
– Не осмотреть такой сад было бы кощунством, сэр.
Подмышкой у сэра Уолтона была небольшая папка
– Тогда прошу, сэр.
Оставив позади нервничающего йоркца, мы неспешно направились вглубь сада.
Сад и в самом деле был хорош – в России таких не было. В России вообще очень мало было регулярных садов, не лежала к этому душа у русских. В типичном русском поместье был парк где деревья, в том числе экзотические росли как им вздумается, а все вмешательство человека ограничивалось подкормкой, борьбой с вредителями и сбором хвороста. Русские не вмешивались в природу, они не пытались придать дереву форму шара или куба, они просто принимали дерево таким, какое оно есть – и жили рядом с ним.
Это кстати было характерно и для других сторон жизни. В отличие от британцев мы не пытались сделать русскими, например, турков. Турки оставались турками и были такими же полноправными подданными Его Величества, как и русские. Да, были законы общие для всех, и их полагалось соблюдать. Да, на Восточных территориях в некоторых местах местными законами например от женщин требовалось ношение паранджи – и закон уважали, а полиция следила за его исполнением. Ношение паранджи было обязательным по закону в Мекке и Медине – а это были крупные города с населением несколько миллионов человек каждый. Но одновременно рядом росли огромные, космополитичные города – Константинополь, Багдад, Измир, Бейрут, Дамаск. Кто хотел – тот мог просто уехать туда и жить уже не в девятнадцатом веке, а в двадцать первом, не носить паранджу и заниматься сексом до брака. Если кому то не везло родиться содомитом – тот мог уехать в Варшаву, где принимали и таких. У каждого было самое главное – был выбор. А вот если кто-то пытался воспрепятствовать этому выбору – те же исламские экстремисты, которые заявляли, что русские совращают арабскую молодежь – вот тут уже вмешивалось государство. Потому что у каждого было право выбора, где и как жить и остальные должны были этот выбор уважать. Нельзя силой загонять молодежь в рамки каменного века.