— Оставьте свои плоские шутки для ваших читателей! — рассердился Мун. — От вас требуется только отвечать на вопросы. С какой скоростью летел самолет после аварии? Сколько миль оставалось до ближайшей суши, когда капитан переменил курс? Сколько минут прошло с этого момента до посадки?
К счастью, Свен, вопреки брошенному Муном упреку, во время катастрофы думал не только о сенсационных кадрах, но и сумел кое–что запомнить.
— Благодарю вас!.. Ну так вот, при помощи этих Данных вычислительная машина сможет определить путь самолета до того места, откуда начался ваш марафонский заплыв. Финиш был предусмотрен в чреве акулы, но поскольку вы преждевременно сошли с дистанции…
— …то вместо акульей пасти попал в зубы к вам, что еще хуже! — рассмеялся Свен. — Знаете, а я действительно тугодум! Только сейчас сообразил! Феноменальное название для моего репортажа: «Финиш был предусмотрен в брюхе акулы!..» Каково?! Весь драматизм ситуации в одной короткой фразе!
Мун неподвижно сидел в радиорубке. Не было ничего драматического ни в его усталом виде, ни в деловитых профессиональных возгласах радиста: «Да!.. Слушаю вас!.. Куда вы пропали?..» Но Мун переживал один из самых напряженных моментов своей жизни. Подобно Свену, он сейчас плыл в океане с фанатической надеждой добраться до твердой суши, но без уверенности достичь ее. Известно было место, где затонула «Оранжевая стрела», но совершенно неведомо, удастся ли найти ее останки. Чтобы уличить организаторов взрыва, недостаточно свидетельских показаний Свена и вытекавших из них умозаключений Муна. Нужны вещественные доказательства. А они погребены на дне океана.
Брэдок нанял лучшего в Санариско водолаза — вернее, откупил его у фирмы, поднимавшей со дна Тихого океана золото потопленного японцами судна. Это стоило огромных денег. Они будут брошены на ветер, если окажется, что до самолета невозможно добраться. Водолаз мог погрузиться на сто сорок футов. Навигационная карта показывала в этом месте глубину в тысячу двести. Был один–единственный, ничтожный шанс, спасительная соломинка, за которую ухватился Мун. Почти фантастическая возможность, что это место находится в районе поднявшей дно вулканической деятельности. Знать это мог только профессор Холмен. Вот почему Мун следил за работой радиста с таким же напряжением, как игрок в рулетку, поставивший миллионное состояние на одну цифру, следит за зигзагами медленно катящегося шарика.
— Профессор Холмен вас слушает, — самым обыденным голосом сообщил радист.
Мун вскочил, вырвал радиотелефон из рук радиста, пытался надеть на голову, но от волнения ничего не получалось. Радисту пришлось помочь ему. В наушниках раздался ворчливый голос профессора: