Но для Муна и Дейли Танжонг Рха в данную минуту означал одно: близок аэродром. Лишь краем уха они слушали Шахгирова. Не имея возможности показать гостям первоклассное заведение мадам Шери, как того желал сэр Брок, он в меру своих сил старался ознакомить их с другими достопримечательностями Сингапура.
— Удивительный город! — проникновенно произнес Шахгиров и, почти без перехода превратившись из рекламирующего музейные ценности гида в просто человека, добавил: — Но, по мне, пусть катится к чертовой матери! Вместе с сэром Броком, сиамской принцессой и с проклятыми попугаями. Ненавижу. Задыхаюсь! От этой дьявольской жары, от своей работы, от всего!
— Работу можно ведь переменить, — заметил Дейли.
— Для меня это не легко. Кто я такой? Бывший князь! Бывший русский! Эмигрант! Чужак! Аутсайдер!.. Таких, как я, охотно берут только на полицейскую службу. Считают: раз русский эмигрант и притом дворянин, значит, обязательно белогвардеец, махровый реакционер… Когда я в Сайгоне служил переводчиком у французского генерала, он с утра до вечера поносил коммунистов. Старый идиот воображал, что оказывает мне этим любезность… Противно! Разве я виноват, что отец бежал от большевиков?
— Вы даже французский знаете? — удивился Мун.
— С детства. Кроме того, английский, китайский, японский, малайский, вьетнамский, — не без гордости перечислил Шахгиров.
— Вьетнамский! — обрадовался Мун. — Это именно то, что нужно. Сам бог послал вас.
— При чем тут бог? Благодарите попугаев!.. Чертова жизнь!
— Кабы я разговаривал на семи языках, стал бы не сыщиком, а специальным представителем президента, — заметил Дейли. — Хотя для этой должности умение говорить не столь важно, как искусство заговаривать зубы.
— Я знаю только шесть, — поправил Шахгиров.
— А русский? — напомнил Мун.
— Стыдно признаться, но именно его–то я и не знаю. Типичная трагедия эмигрантов, особенно второго и третьего поколения… Дикое чувство — не иметь родного языка. Примерно то же самое, как если бы у вас было шесть искусственных сердец и ни одного настоящего… Это одна из причин, почему я не вернулся в Россию. Приедешь в Москву и даже не сумеешь спросить, как пройти на Новодевичье кладбище. Отец рассказывал, что там похоронен мой дед. Самое странное, что деда царские власти считали красным, его даже арестовали и сослали. А внук вынужден уличать в вольнодумстве попугаев!.. — Шахгиров горько рассмеялся.
— Арестовали? Черт возьми! — Мун хлопнул себя по лбу. — Хорошо, что напомнили. Как же мы арестуем их, если у нас нет ордеров?
— Ничего! — успокоил Шахгиров. — Ведь они вьетнамцы. Сэр Брок посмотрит на это сквозь пальцы. С туземцами здесь не принято церемониться. Другое дело, если бы это были белые.