* * *
Лидер Национального фронта приехал на черной «Волге» в сопровождении еще двух машин с охраной. Лаврентьев распорядился пропустить только «Волгу». Кара-Огай, седобородый, кряжистый, в распахнутой кожаной куртке, с кобурой на поясе, вылез из машины неторопливо, со старческой грузностью, поднялся по ступенькам на крыльцо. Лаврентьев первым протянул ему руку, тот крепко сжал ее своей огромной ладонью, и командир подумал, что хватка у старика по-прежнему завидная. Вместе с Лидером приехали полевой командир Салатсуп и девица неопределенных лет в потрепанных джинсах, ее сопровождал вертлявый паренек с тонкими губами.
— А это кто? — спросил Лаврентьев, ткнув в их сторону.
— Американское телевидение, — ответил Кара-Огай.
— На кой черт ты их привез?
Лидер не ответил. Девица подошла, виляя бедрами, и залепетала что-то на своем. Парень тут же стал переводить:
— Господин подполковник, мы представляем компанию Си-эн-эн. Корреспондент Фывап Ролджэ, — он показал на напарницу, — и я, Федор Сидоров, оператор. Мы хотели бы попросить вас ответить на несколько вопросов.
— Мне некогда.
Оператор стал нервно переводить, девица учащенно задышала, повернулась к Кара-Огаю.
— Уважаемый Лидер Национального фронта! — торжественно заговорил парень. — Согласитесь ли вы ответить на некоторые наши вопросы?
— Я готов ответить на любые вопросы.
Парень поспешно стал готовить аппаратуру.
— Каковы цели и задачи вашего движения?
Кара-Огай удовлетворенно кивнул, заговорил размеренно, без пауз. Фразы его были округлыми, будто отлитыми из крепкого металла.
— У каждого народа своя судьба. Наш многострадальный народ многое вынес, вытерпел, и история последних лет красноречиво говорит в пользу того, что должен был наконец наступить счастливый период. Мы шли к нему, как птица, которая летит в теплые края. Но известные вам и всему миру враждебные силы решили захватить власть в свои руки и не погнушались при этом пойти на кровавые преступления, втянуть в войну наш многострадальный народ, уничтожить законно избранного президента. Поэтому мы, отстаивая законы и идеалы справедливости, равноправия, интернационализма, суверенитета, объединились в наш Фронт.
— Это правда, что вы сидели в тюрьме? — перевел оператор очередной вопрос.
— Да, — без тени эмоций ответил Кара-Огай. — Я пробыл в заключении в общей сложности девятнадцать лет.
— А за что?
— Это долгая история. Для некоторых людей я был опасен, и они сделали все, чтобы посадить меня.
«Ловко», — оценил ответ Лаврентьев. Он прекрасно знал, что Кара-Огай сроки имел за бандитизм и убийство. Лаврентьев взял за локоть Салатсупа и негромко, но внятно произнес: