Улыбка Диланяна застыла жестоким оскалом, когда он, бросив случайный взгляд на зеркало заднего вида, увидел глаза водителя. Эти глаза выражали всю тоску армянского и в придачу немного еврейского народа! Все горе геноцида и холокоста отразилось в этих глазах, вся обида мира сконцентрировалась на этом скорбном лице. Увидев блаженную улыбку Диланяна и поняв, что тот заткнул уши ватой, водитель совершил два одномоментных действия: нажал на кнопки спуска окон справа и слева и изо всех сил нажал на середину руля. Лицо его тут же отобразило два чувства: гордость за выигранное соревнование «чей пассажир сильнее оглохнет» и «жри, сволочь, тебя и беруши не спасут!».
А? Что вы говорите? Не слышу, громче. Вы представляете себе, что такое чистый, незамутненный никаким виброизолом звук гудка Bosch 980? Не дай господь бог вам это узнать…
По приезде в ресторан Диланян имел счастье лицезреть иллюстрации к главе из учебника «Хирургия катастроф» под названием «Шумовая контузия средней и тяжелой степени». Пожалуй, лишь один пункт не был отмечен в этой замечательной книге: шумовая контузия средней и тяжелой степени вполне успешно лечится стопкой холодной водки. (Данная сентенция — художественная выдумка автора. Не вздумайте лечить контузию водкой.)
Выпили все. С облегчением и чисто по-русски задержав дыхание, выпил высокогорный князь Диланян. Блаженно улыбнувшись, откушал свою стопку крестный. Крестная с незамужней сестрой Гехандухт-Рипсиме медленно потянули божественный напиток, аки коктейль какой, сморщились и прослезились. Не дали выпить только жениху с невестой по понятным и прогнозируемым причинам. Вот вся эта честная компания сидела в предбаннике ресторана, где были все условия, чтобы привести себя в порядок. Двадцатиминутная пауза перед основным действием, перед тем как гости рассядутся, распорядители составят список тех, кто должен сказать тост, музыканты настроят инструменты, а официанты нацепят ненавистные белые манишки.
Диланян с женихом Ашотом Аристагесовичем отошли покурить.
— Ну что, дорогой, как ты? Чувствуешь уже божественную связь с супругой? — спросил Диланян. — Есть внутри ощущение, что она твоя, только твоя и ты ответствен за каждый ее шаг?
— Ну да… — меланхолично ответил Ашот. — Брат мой любезный, близкий сердцу, как резчику камнерез, скажи мне…
— Да?
Тревога в голосе друга была столь явственной, что Диланян забеспокоился.
— Мы вот целовались в лимузине… И ничего! Я ничего не чувствовал! — Ощущение надвигающейся паники и легкий ужас начали проявляться на лице Ашота. — А вдруг ночью так же будет?