Мы не знали, как его утешить, но чувствовали, что должны чем-то помочь несчастному, и предложили то, что казалось единственным выходом. Мы сказали, что, если он твердо решил положить корону на место, мы поможем ему. И я должен признаться, что после всего услышанного это показалось нам правильным. Если на беднягу обрушились такие ужасы, то, может быть, эта корона действительно обладает таинственным могуществом и стережет побережье? По крайней мере, я так думал, и Лонг тоже. Во всяком случае, Пакстон очень обрадовался нашему предложению. Когда мы могли бы приступить к делу? Была почти половина одиннадцатого. Какой благовидный предлог придумать для служащих отеля, чтобы выйти сегодня ночью? Мы выглянули в окно: светила полная, пасхальная луна. Лонг взялся найти коридорного и умаслить его. Он собирался сказать, что мы будем отсутствовать не больше часа, а если погода покажется нам настолько приятной, что мы останемся еще ненадолго, то потраченное им время будет возмещено. Мы являлись постоянными клиентами отеля и не доставляли хозяину никаких неприятностей, слуги получали от нас неплохие чаевые. Итак, коридорный был умаслен и выпустил нас погулять по берегу, а сам, как мы потом узнали, остался нас ждать. Пакстон накинул на руку просторное пальто, под которым спрятал завернутую в тряпки корону.
Итак, мы уже отправлялись в это странное приключение, не успев полностью осознать, насколько оно странное. Я специально описал наши сборы кратко, чтобы дать представление о той спешке, с которой мы все решили и начали действовать. "Самый короткий путь — вверх, в гору, и через кладбище", — сказал Пакстон, когда мы на мгновение задержались перед дверями отеля, оглядываясь по сторонам. Вокруг никого не было — улица пустовала. Сиборо в мертвый сезон — тихое местечко, здесь ложатся рано. "Нельзя идти вдоль канавы, мимо коттеджа, там собака", — также предупредил Пакстон, когда я предложил показавшийся мне коротким путь вдоль берега, через поля. Он был прав. Мы пошли по улице, в гору, и свернули на церковный двор. Признаюсь, в голове у меня промелькнула мысль о том, что там, в земле, лежит кто-то, кто знает, куда мы сейчас идем. Но если и так, то мертвецу, наверное, было известно, что один из его, так сказать, единомышленников следит за нами, так что на кладбище мы никого не встретили. Но мы чувствовали, что за нами наблюдают, — никогда прежде мне не приходилось испытывать подобного. Особенно сильно мы ощутили это, когда миновали церковный двор и вышли на узкую тропу, обсаженную плотной высокой живой изгородью. Мы поторопились поскорее пройти сквозь этот коридор, как души умерших спешат преодолеть темную долину, и вскоре оказались на открытом пространстве. Затем мы двинулись вдоль изгороди, хотя я охотно вышел бы в поле, где мог видеть, следует ли за нами кто-нибудь. Мы прошли через несколько калиток, свернули налево и взобрались на гряду, которая оканчивалась пресловутым курганом.