Проклятье!
Чем думают Нолан, Мисли и остальные? Какого черта, мы говорим на одном языке, а теперь будем воевать? А как быть тем, у кого контракты на Туманном Альбионе? Все это променять на какие то сказки про дружбу с варварами?!
Этому не бывать!
Распахнув дверь — так что та чуть не оторвалась — Крейг рухнул на просторное, обшитое кожей сидение, с чувством выругался. Надо было что-то делать, и он знал что. Это была новая модель "Кадиллака", "ДТС лимузин", трехместный, чисто американский передний диван был заменен на два роскошных кресла как на европейских машинах — хотя рычаг автоматической коробки передач — по-прежнему был на рулевой колонке. Зато между передними сидениями теперь разместился роскошный, обшитый кожей подлокотник откинешь крышку — и к твоим услугам радиотелефон. Крейг стукнул кулаком по ступице руля, чтобы хоть как то излить переполняющие его эмоции, затем достал радиотелефон, прощелкал длинный номер, который он помнил наизусть.
— Добрый день, Ройсевич и Лофтмен.
Ответил не женский — а мужской голос, телефон был прямым и хранился в ящике стола самого владельца "Ройсевич и Лофтмен". Это был голос Барди Лофтмена, одного из самых известных лоббистов Вашингтона, совладельца крупнейшей лоббистско-адвокатской фирмы и по совместительству — большого друга сэра Джеффри Ровена и начальника нелегальной станции Секретной разведывательной службы в Вашингтоне. Была и официальная — несколько офицеров связи, сидящих в Лэнгли.
— Это я. Надо встретиться. Как можно скорее.
Барди Лофтмен моментально все понял.
— Когда?
— Как можно скорее. У тебя.
— Хорошо. Приезжай. Я буду на месте еще как минимум два часа.
— Постараюсь в течение часа.
— Жду. До встречи.
* * *
В одном из зданий на Вашингтонской кольцевой — никто не знал, что здесь находится один из офисов "Ройсевич и Лофтман", официальный офис у них был в самом центре Вашингтона, недалеко от здания госдепартамента, Барди Лофтмен, сорокалетний красавец баскетбольного роста, конфидент по меньшей мере двоих президентских администраций и один из самых влиятельных людей в Вашингтоне нажал на кнопку на аппарате отключая связь — поставлено было на громкую.
— Что думаете, сэр?
Сидящий напротив него на стуле сэр Джеффри Ровен оторвался от книги, которую он с интересом читал.
— У нас проблемы — спокойно сказал он
— Вот как?
— Да. Они отказались. И знаете, что самое худшее, Барди?
— Нет, сэр.
— Самое худшее — это не отказ. Самое худшее — если они придут и скажут, что они согласны. Это будет значить, что у нас очень серьезные проблемы.
* * *
Бросив телефонную трубку обратно и даже не захлопнув крышку подлокотника, Пол Крейг нащупал в кармане ключи. "Кадиллак" в последнее время поддался общей моде — ключи от замка зажигания стали маленькими, чуть ли не из рук выскальзывают. Со второй попытки, Крейг вставил ключ в замок зажигания — и мотор отозвался ласкающим слух, едва слышным рокотом. В рекламе рокот двигателя Кадиллака какой-то придурок додумался обозвать "ласкающим слух как шум прибоя". В "Даймлере", "Бенце", "Роллс-Ройсе", "Бентли", "Майбахе", "Хорьхе" и тому подобных машинах шума мотора не было слышно вообще — но на таких машинах в Вашингтоне никто не ездил. Это означало бы вызов обществу. Передвинув рычаг коробки передач в положение drive, Пол Уильям Крейг вырулил со стоянки, едва не задев рядом стоящую машину.