Она призвала на помощь то холодное спокойствие, что всегда служило ей опорой, когда приходилось развлекать любовников. Но к ее ужасу, ей никак не удавалось справиться с собой. Ее душили гнев и страх. Ее ладонь, опиравшаяся на сверкающие перила красного дерева, взмокла, стала липкой.
Быть может, это бесцеремонные поцелуи Эрита лишили ее мужества? Из-за них прошлой ночью ей снились кошмары, от которых она проснулась в холодном поту.
Возможно, ей не по себе, оттого что долгие месяцы она обходилась без любовника? В последнее время перерывы между ее связями неуклонно становились все длиннее. Лондонский свет объяснял ее разборчивость желанием поднять себе цену, но в действительности в ее поступках не было расчета. С каждым годом Оливии становилось все мучительнее делить постель с мужчинами.
А может, великой Оливии Рейнз настало время сложить оружие и положить конец крестовому походу против мужчин? У нее достаточно денег, и, видит Бог, она устала от этой пустой жизни. Устала неимоверно.
Но прежде придется пережить эту ночь, чтобы сохранить за собой репутацию холодной покорительницы сердец. А затем и остальные ночи, пока она не подчинит лорда Эрита своей воле и не отбросит, как пустую ореховую скорлупку.
Покончить с этой постылой игрой было чертовски соблазнительно, но Оливия собиралась уйти со сцены с триумфом. Она не сбежит, трусливо поджав хвост, как побитая собака. Нет, она одержит очередную победу над любовником и покончит с прошлым в сиянии славы. Этого требует ее гордость.
Повисло неловкое молчание, наполненное темными потоками желания и сопротивления. Оливия заставила себя заговорить первой.
— Вы подниметесь?
— С удовольствием.
Она старалась не придавать значения тому, как Эрит произнес слово «удовольствие». Его голос звучал очень низко. Мягкий и звучный, он заставил ее сердце взволнованно затрепетать.
Взметнув юбками цвета жженого сахара, она повернулась и зашагала вверх по лестнице. Готовя Оливии достойный прием, Эрит заказал у ее любимой портнихи изысканные туалеты. Должно быть, он потратил целое состояние, чтобы получить платья так быстро.
Оливия шла, не оборачиваясь, слыша за собой шаги графа. Размеренную тяжелую поступь. Куртизанку охватила дрожь: неумолимый шум шагов, будто бездушный стук печати, закреплял права Эрита на нее.
Она задержалась у закрытой двери. Граф подошел так близко, что она могла различить его запах — легкий аромат чистого тела и сандалового дерева. Холодный пот выступил у нее на затылке, под волосами, уложенными в высокую прическу. Оливия стояла к графу спиной, боясь показать свою уязвимость.