В большом белом доме на холме зазвонил телефон. Издал два гудка — и снова умолк. Луис Ч. Рейнбек сидел в это время под светом луны, на лужайке, в белом металлическом кресле. И глядел на поле для гольфа с таким приятным глазу мягким уклоном, на открывающееся за ним пространство и город. Ни одно из окон в большом белом доме освещено не было. И он подумал, что его жена Натали уже спит.
Луис пил. Лично ему всегда казалось, что от лунного света мир не выглядит хоть сколько-нибудь лучше. Точно все вокруг вымерло, как на Луне.
Зазвонил телефон. Издал два гудка и смолк, что вполне соответствовало мыслям и настроению Луиса. Звонок телефона был приятным штрихом — обозначал некое срочное дело, которое может и подождать.
— Лишь взбаламутил ночь, а потом, видите ли, повесил трубку. — Эти слова Луис Ч. Рейнбек произнес вслух.
Вместе с домом и компанией «Рейнбек Эбрейсивс» он унаследовал от отца и деда глубокое и приносящее удовлетворение ощущение, что он, Рейнбек, совершенно развращен коммерцией. И, подобно своим предкам, считал себя исключительным и тонким знатоком фарфора, человеком, способным создавать самые замечательные его образчики. Вот только не повезло — родился не в том месте и не в то время.
После двух прозвучавших в глубине дома звонков в дверях, словно по заказу, возникла жена Луиса. Натали была холодной и субтильной девушкой из Бостона. И ее роль сводилась к тому, чтобы не понимать мужа. И исполняла она эту роль, надо сказать, просто блестяще, разбирая на части и анализируя все перепады его настроения, точно опытный механик детали какого-нибудь механизма.
— Слышал телефонный звонок? — спросила она мужа.
— А?.. Ах, ну да. Ага, — ответил Луис.
— Позвонил, а потом перестал, — сказала Натали.
— Знаю, — ответил Луис. И глубоко вздохнул, как бы предупреждая тем самым жену, что вовсе не желает обсуждать с ней ни телефонный звонок, ни что-либо другое, творящееся в доме, как и подобает истинному янки.
Но Натали проигнорировала предупреждение.
— Интересно, — сказал Луис.
— Может, кто-то из гостей забыл что-нибудь? Ты ничего такого не заметил, никаких посторонних предметов?
— Нет, — ответил Луис.
— Сережку, что-нибудь еще в этом роде... — продолжала Натали.
На ней был бледно-голубой, похожий на облако, пеньюар, подарок мужа. Однако появление ее в неглиже не имело должного подтекста, поскольку она тащила за собой по лужайке тяжеленное металлическое кресло. Хотела посидеть рядом с мужем. Подлокотники кресел щелкнули, соприкоснувшись. Луис едва успел убрать пальцы. Натали уселась.
— Привет, — сказала она.