— Так ты знал... мать этой девочки? — спросила она.
— Знал, — буркнул муж.
— И вывозил ее на прогулки по ночам? Таким, как сегодня? Полная луна и все такое прочее, да?
— Давай откопаем в доме календарь двадцатилетней давности и посмотрим, какие в том году были фазы луны, — сухо ответил Луис. — Полнолуния, как тебе, наверное, известно, избежать нельзя. Оно случается раз в месяц.
— А какая была луна в день нашей свадьбы? — спросила Натали.
— Полной? — не слишком уверенно ответил Луис.
— А вот и нет, — сказала Натали. — Молодой. Молоденький такой, новорожденный месяц.
— Ну, женщины, они вообще как-то чувствительней к разным мелочам, — заметил Луис. — Обращают внимание на всякую, там, ерунду.
И сам себе удивился — до чего же сварливый, раздражительный у него голос. А уж что касается памяти, так она проделывала с ним самые странные шутки. Он ничего не помнил об их с Натали медовом месяце. Напрочь вылетело из головы.
Зато он прекрасно и в самых мельчайших подробностях помнил ту ночь, когда они с Милли О'Ши гуляли по полю для гольфа. И луна в ту ночь была особенно яркой и полной.
А Натали меж тем все говорила и говорила что-то. И когда, наконец, умолкла, Луис попросил ее повторить все с самого начала. Ибо он не слышал ни слова.
— Я сказала: «На что это похоже?» — повторила Натали.
— Что на что похоже?
— Быть молодым горячим самцом с фамилией Рейнбек, когда кровь кипит в жилах, а сердце разрывается от желания. Когда ты сбегаешь с холма рука об руку с самой хорошенькой в городе девушкой, гуляешь с ней под луной! — Она расхохоталась. — Должно быть, божественное ощущение.
— Да нет, — буркнул в ответ Луис.
— Значит, не божественное?
— Божественное? Да я сроду за всю свою жизнь ни разу не чувствовал себя так... по-человечески! — Луис отбросил пустой бокал, запустил им в темноту, в сторону поля для гольфа. И при этом ему страшно захотелось стать сильным и метким и угодить бокалом в то самое место, где Милли наградила его прощальным поцелуем.
— Тогда будем надеяться от всей души, что наш Чарли жениться на этой крутой малышке из города, — сказала Натали. — Пусть на свете больше не будет холодных и бездушных жен Рейнбеков, вроде меня. — Она встала. — Давай смотреть правде в глаза. Ты был бы в тысячу раз счастливее, если б женился тогда на этой самой Милли О'Ши!
И она отправилась спать.
— К чему обманывать самих себя? — спросил Терли Уайтмен жену. — Ты была бы в миллион раз счастливее, если б вышла замуж за Луиса Рейнбека. — Он вернулся на свой пост, у окна в спальне. И снова смотрел в ночь, и снова нервно постукивал большой ступней по радиатору.