Ближе к концу недели позвонил Костик Валеев из отделения неврологии.
– Маргоша, я по делу. Строганов – это твой?
– Мой.
– Ага... Тогда давай посовещаемся.
Рита тяжело вздохнула и приготовилась выслушать жалобы на капризы и плохое поведение пациента. Ничего подобного. Грэм вел себя образцово, выполнял все указания медиков и обнаруживал искреннюю заинтересованность в результатах обследования. Однако...
– Парень обладает паранормальными способностями, – сообщил Костик, смакуя это как сладкий леденец. – Ты об этом знала?
– Это что, – растерялась Рита, – ясновидение?
– В том числе феномен ясновидения, да. В околонаучных кругах это принято называть сверхчувственным восприятием.
– Этого только не хватало... – пробормотала она, без сил опускаясь в кресло. – Ты уверен?
– Зайди ко мне после обеда, – предложил Костик. – Сама убедишься.
– У тебя есть его ЭКГ?
– Да, и не только. Мы погоняли его по всем кругам нашего местного маленького ада, так что на сегодняшний день располагаем более чем исчерпывающей информацией об устройстве его мозга.
Рита посмотрела на часы. Без четверти два. Что ж, пообедать можно и после. Через десять минут она уже сидела в кабинете К.Н. Валеева, кандидата медицинских наук, и с умным видом перебирала бумажки с многочисленными записями и диаграммами, которые были ей понятны от силы на треть.
Они в самом деле погоняли Грэма по всем кругам своего неврологического ада: магниторезонансная томография, допплерография сосудов головного мозга (он же жаловался на мигрени!), электроэнцефалография, транскраниальная магнитная стимуляция и даже специальное исследование ноцицептивного флексорного рефлекса – уровня болевой чувствительности на импульсное электрическое раздражение.
– Парень с ходу определяет, кто из находящихся в комнате болен, а кто здоров, – бубнил Костик, не давая ей сосредоточиться, – кто сыт, а кто голоден... у кого из женщин месячные, а у кого менопауза... Кроме того, он не поддается гипнозу и способен волевым усилием изменять частоту своего пульса.
– А сигареты он без огня не зажигает?
– Смейся, смейся... Хочешь знать, что было во вторник? С чего начались все эти песни и пляски вокруг твоего голубчика? В лаборатории, во время забора крови, он сидел в какой-то странной дреме, так что Юльке приходилось то и дело повторять «откройте глаза», «откройте глаза», а потом вдруг очнулся, посмотрел на Тамару и говорит: «Позвоните домой. Немедленно». Представляешь? Ну, Тамара – она ж баба-зверь, ее ничем не проймешь – поначалу только посмеивалась: ишь, как мужика под иглой-то колбасит, но чуть погодя под нажимом общественности все ж не утерпела и помчалась звонить. И знаешь, что оказалось? Старенькая бабушка, с которой она обычно оставляет свою Оксанку, поставила на газ кастрюльку с водой, а сама ушла в комнату, прилегла на диван и задремала. Вода закипела, начала плескать через край и в конце концов залила конфорку. Огонь погас, а газ, как ты сама понимаешь, продолжал сифонить. Ну вот: бабуля спит, ребенок спит, а кухня мало-помалу наполняется газом. Кухня, коридор, комнаты... Короче, если бы Тамара своими упорными звонками не перебудила весь дом, к вечеру мы имели бы парочку трупов. Ну-с? Что скажете, мадам Зигмунд Фрейд?