Он нетерпеливо помахал вытянутой рукой прямо перед ее лицом.
— Точно так же, как я вытащил вас из нутра кареты.
— Ну а куда я сяду?
Айден почувствовал, что его терпение скоро лопнет.
— Мисс Энн, если вам так хочется, вы можете пойти пешком.
Она вложила свою руку в его ладонь. Пальцы у нее были длинные и женственные, а кожа нежная, как шелк ее платьев. Он поднял ее и усадил перед собой.
Он был абсолютно уверен, что поступит правильно, отправив ее назад. Она явно не привыкла к верховой езде. На руках он не заметил мозолей. А одежда была слишком тонкой для местного климата. Она здесь просто не выживет.
Но сейчас она сидела прямо у него между ног, ее округлившиеся ягодицы были прижаты к его твердеющему члену.
Что ж, по крайней мере, она не превратила его в евнуха.
Она заерзала, усаживаясь поудобней. Айден хотел было прикрикнуть на нее, чтобы сидела спокойно, но вовремя прикусил язык и издал только сдавленный стон. Щеки ее тут же залились краской.
— Я совсем забыла о вашей травме, — поспешно извинилась она. — Я могу сесть у вас за спиной.
Ну да, и обвить его своими длинными ногами, потому что иначе она упадет, и прижаться грудью к его спине.
— Оставайтесь на месте. — Так или иначе, он был обречен на пытку. — Ехать нам еще долго, уже темнеет. Я не хочу всю дорогу волноваться о том, как бы вы не упали с лошади.
Хорошо все-таки, что завтра она уезжает. Завтра, завтра, завтра.
Энн не могла расслабиться. Тело мужа буквально обволакивало ее. И ехали они не на какой-то несчастной забитой кляче, а на огромном и могучем жеребце, под стать своему хозяину.
Она не знала, как себя вести. Таких людей, как Айден, она никогда прежде не встречала. Он не был ни галантным, ни эрудированным, ни слабым, но зато мужественности ему было не занимать. Он не имел ничего общего с человеком, изображенным на миниатюре. На носу, выглядевшем таким прямым и аристократическим на портрете, обнаружилась легкая горбинка. Очевидно, этот нос ломали и, возможно, даже не раз. Характер и годы сделали черты его лица тверже. Особенно подчеркивала это густая борода, в которой застряли частички краски.
Как ни старалась, она не могла представить его в Лондоне. Такой человек, как он, никогда не станет делать себе завивку гофре или носить накрахмаленный воротничок. Он играл по незнакомым ей правилам. Слишком прямолинейный, дерзкий и крайне эксцентричный: вот слова, которыми она могла его описать.
И этот бред о женитьбе по любви — какая чушь! Неужто он действительно считал ее такой наивной?
— Вы что-то сказали? — спросил он ее своим низким голосом.