Брилл прищурился, — но что он, в сущности, мог сказать?
На следующий день ему повесткой предложили предстать перед Всемирным форумом по тягчайшему из обвинений — в дурном обращении с заложниками, удерживаемыми ради сохранения мира. В качестве судей выступит Внутренний совет в полном составе. Поскольку за директором сохраняется право встретиться с обвинителями лицом к лицу, заседание будет проходить на территории Института времени.
Что же такого она им брякнула? — изумлялась Лемберт. Они ведь не поверили бы никаким бездоказательным утверждениям. Как же она, негодяйка, добилась своего?
— Похоже, — поделилась Лемберт с Калхейном, — делегаты не видят разницы между политическими заложниками из нашей эпохи и заложниками, выхваченными из призрачных параллельных миров…
— А с какой стати им углубляться в различия? — холодно отозвался Калхейн.
Идеалист! Ну и куда тебя завел твой идеализм?
В тот вечер Лемберт дежурила у мониторов. Царевич мирно спал в своей кроватке. Тогда она переключилась на покои Анны Болейн и слушала, как та играет на лютне и напевает себе под нос баллады, написанные для нее Генрихом VIII в дни, когда их страсть была юной и свежей, то есть шесть столетий назад.
* * *
Анна наносила вышивку на бархатный рукав цвета корицы. Прядями черного шелка она выводила переплетенный вензель — Г и А, Генрих и Анна. Пусть их шпионящие машины и они сами думают, что им заблагорассудится.
Дверь отворилась без стука, и появился Калхейн, даже не испросив разрешения войти. Остановился над ней, всмотрелся в ее работу, заглянул ей в лицо.
— Зачем, Анна? Зачем вы это сделали?
Она рассмеялась. Наконец-то он назвал ее просто по имени — Анна. Именно теперь, когда это, скорее всего, уже не имеет значения.
Поняв, что отвечать она не собирается, он прибег к более официальному тону.
— Вам в помощь выделен юрист. Он прибудет завтра.
Томас Кромвель[9] был юристом, как и сэр Томас Мор. И оба погибли по воле Генриха. Сам же мастер Калхейн ей об этом и сообщил, и тем не менее он до сих пор верит, что юридическая помощь, раз она предусмотрена законом, способна принести пользу.
— Юрист первым делом просмотрит все записи. Что вы делали и что говорили, минута за минутой.
Она насмешливо улыбнулась.
— Зачем вы сообщаете мне об этом?
— Вы вправе знать…
— Ах, как вы заботитесь о моих правах! Так же как и о моей безвременной смерти… — Она затянула конец нити и срезала остаток. — Как это у вас получается, что вы знаете все про свои машины, командуете ими и не ведаете той истины, что каждому из нас суждено умереть?