На рабочем месте все было по-прежнему. Никаких перемен к лучшему. Комп висел. Техники ушли — видимо, за подмогой. По экрану текла все та же зараза.
Я сел за стол и мрачно уставился на ползущие капли таинственных знаков, пытаясь постичь «послание из иных миров» с помощью интуиции, если уж логика не помогла.
В голове вертелся разговор с Ленкой. Кажется, было сказано что-то важное. Но что? Теперь, вспоминая все сказанное, я не мог понять, что именно так меня зацепило.
Ну да, я не хищник. Я не злой, не агрессивный. За себя постоять могу, но бить людей по лицу мне неприятно.
Но кто я?
Получается, если я не хищник — значит, я жертва? Иногда я себя ощущал жертвой, когда какие-нибудь престарелые акулы из бухгалтерии запускали в меня свои пожелтевшие клыки.
Говорят, есть особое самосознание жертвы. Некая аура страха, по которой ее безошибочно вычисляют хищники. Маньяки, насильники и прочие уроды, для которых поглумиться над слабым — наслаждение. Но не просто над слабым — а над тем, кто покорно принимает свою роль. И отдает право тем самым хищникам делать с собой все что им угодно. Отношения хищника и жертвы — это симбиоз, если хотите.
Я фыркнул. Нет, это не про меня. Иначе бы мы с Ленкой спелись. Она меня выбрала не потому, что искала себе мальчика для битья. Она ошибочно принимала меня за хищника, тьфу на него…
Хм… Может, я все-таки хищник, только ленивый и без целей в жизни?
И снова я ни то ни се. «Не от мира сего», — как выражается матушка. Жертвой я себя не воспринимаю, а хищником не хочу быть абсолютно. Хищник… Есть в этом какая-то ограниченность. Шаг вниз. Когда некто считает себя вершиной эволюции только потому, что может убить и съесть любого конкурента, — это не тот идеал, к которому хочется стремиться. Вершина пищевой цепочки — пожалуй.
Неужели все социальные отношения можно свести к этой убогой модели «хищник — жертва»?
Я почувствовал, что окончательно запутался с самоидентификацией. Неужели нет третьего варианта?
Взглянув на часы, я вздрогнул. Половина шестого. То-то вокруг так тихо. Народ потихоньку разбредался уже часов с пяти, а к семи оставались только те, кто хотел бесплатно посидеть в Сети. Так тут все жили: приходили в институт часам к десяти, пили чай, трепались, ходили «в гости» из отдела в отдел, потом долго обедали, потом снова пили чай, а там и домой пора. Вначале, когда я только сюда устроился, меня это возмущало, потом стало безразлично, а теперь я и сам поступал так же.
— Леша, ты еще долго? — спросила, пробегая мимо, самая ответственная из наших теток. — Я ключи на стол кладу, потом занесешь их на вахту, ладно?