После разговора, продолжавшегося сорок пять минут, Эрик Уокер перепоручил ее своей ассистентке, которая показала Виктории школу. Это было впечатляющее здание с прекрасными классами и новейшим оснащением. В такой атмосфере мечтал бы работать любой педагог, тем более что ребята показались Виктории умными, сосредоточенными, заинтересованными и воспитанными. Потом состоялась ее беседа с деканом, рассказавшим кое‑что о составе учащихся и о тех проблемах, с которыми она может столкнуться. Это были те же проблемы, что и в любой старшей школе, только здесь дети были избалованы большими деньгами родителей и возможностями. А зачастую и травмированы сложными отношениями в семье и разводами родителей. Но ведь трудности с взаимопониманием в семье — удел не только бедных, богатых они тоже не обходят стороной — за деньги счастье не купишь.
По окончании второго собеседования декан поблагодарил Викторию и сказал, что после беседы с несколькими другими кандидатами будет принято решение, о котором ее известят. Виктория попрощалась с деканом и сама не заметила, как очутилась на улице. Она еще раз оглянулась на здание школы и стала молиться, чтобы место досталось ей. Пока вопрос оставался открытым. С ней говорили так любезно, что невозможно было понять, результат это произведенного ею впечатления или дежурная вежливость. До Пятой авеню Виктория дошла пешком, потом повернула на север и прошагала еще пять кварталов. Она решила пойти в музей «Метрополитэн». В музее сразу направилась в новое крыло, где была египетская экспозиция. Потом в полном одиночестве перекусила в кафетерии. Выйдя на улицу, она взяла такси и поехала в гостиницу.
Она расположилась на заднем сиденье машины и смотрела, как за окном проплывает Нью‑Йорк и люди на улицах куда‑то спешат и суетятся, словно муравьи. Как бы ей хотелось в один прекрасный день стать одной из них! Хоть бы ответ из школы пришел побыстрее! Ведь если ей откажут, придется начинать все заново и искать работу уже в Чикаго, а может быть, даже и в Лос‑Анджелесе, но это уже будет совсем крайний случай. Ведь может так случиться, что выбора не останется и придется возвращаться домой. Ей становилось не по себе при мысли о том, что снова придется жить в Лос‑Анджелесе вместе с родителями, изо дня в день слышать все те же шуточки отца и тяжелые вздохи матери. Ну уж нет, только не это! Родители действовали на нее угнетающе.
В гостинице Виктория сложила вещи в сумку и на такси отправилась в аэропорт. До вылета оставался час, и она отправилась в кафетерий, взяла большой чизбургер и мороженое с орешками и карамельным сиропом и все это с удовольствием уничтожила. Но тут же стала ругать себя последними словами. Что она делает? И тем более жареная картошка на гарнир! Но Виктория нервничала, а еда принесла хоть какое‑то облегчение и уняла ее страхи. Что, если ее все‑таки не возьмут? В таком случае найдется что‑то другое, успокаивала она себя. Но ей‑то больше всего хочется работать в школе Мэдисон! «Господи, мне так нужен этот шанс…» — повторяла Виктория, хотя и понимала, что надежды мало, ведь у нее совсем нет опыта преподавания.