— Их мужество войдет в историю Бельгии. Подвиг их бессмертен, — ответила Елизавета, подошла к карте и, внимательно посмотрев, на нее, обратилась к Леопольду, — Как это понимать? — показала рукой на синие стрелы, острыми клиньями расчленившие территорию Бельгии.
— Мы вынуждены отступать, — сдержанно пояснил Леопольд, — Мы наладили контакты с французским и английским командованием и приняли решение произвести перегруппировку, отвести наши войска за линию Антверпен—Намюр.
Он показал эту линию на карте.
— Отвести войска с занимаемых позиций? — недоуменно спросила Елизавета. В ее понятии любое отступление, пусть даже прикрытое хитроумным военным выражением «перегруппировка войск»; в конечном итоге означало оставление врагу части территории Бельгии, с чем она не могла смириться. — С такими, как у нас офицерами и солдатами отступать? С ними можно стоять насмерть, как это делают герои Льежа!
— Иного выхода нет, — спокойно, будто речь, шла о давно решенной проблеме, не вызывавшей сомнения, прозвучал ответ Леопольда.
И это его спокойствие, и новая линия обороны в глубине Бельгии, которую он показал и которую теперь предстояло занять войскам, и карта страны, расчлененная синими линиями, настолько ошеломили Елизавету, что она слепым шагом отошла от стола и беспомощно опустилась на стул. Всем своим существом она противилась любому отступлению.
— Все ли вами взвешено и учтено? — спросила она строго. — Ведь это отступление. Понимаете? Отступление!
— Наши войска ведут ожесточенные оборонительные бои, давая возможность союзникам занять позиции на рубеже Антверпен—Намюр, чтобы достойно встретить противника. Маневр наших войск вынужденный, по крайне нужен. Здесь учтены все обстоятельства.
В кабинете повисла напряженная тишина, которую вскоре нарушил прерывистый гул немецких бомбардировщиков. В динамике, стоявшем на столе Леопольда, раздалось мягкое, но настоятельное предупреждение: «Ваше величество, объявлена воздушная тревога».
— Мама, — обратился Леопольд к Елизавете настоятельно, — наши генералы, офицеры, солдаты и я лично преклоняемся перед вашим мужеством. И все же… Все же Вам лучше отправиться в Брюссель.
— Я должна уехать в Брюссель? Почему?
— Здесь опасно для жизни.
Елизавета медленно поднялась, величественно стала перед Леопольдом.
— Вы забываете, — заговорила твердо, — что я — королева Бельгии и в часы тяжелых испытаний должна быть вместе с нашими офицерами и солдатами. Присутствие королевской семьи на фронте придает войскам уверенность в победе. Нет, я отсюда никуда не уеду, — отрезала она решительно.