«И кто это стреляет?» — подумал я.
Нартов смотрел на восток. По другую сторону улицы бродил дневальный 1-го взвода. Тоже то и дело подымал голову. Всех дневальных, всех рот и эскадронов, у белых и у красных, из ночи в ночь мучат те же мысли: скоро ли утро?
Но звезды в небе еще не бледнели. Их золотые потоки скользили вдоль темного неба. Вдоль тишины над крышами скользил ветер…
Я уже входил в ворота нашего двора, когда услыхал вдруг тревожный оклик Нартова:
— Эй, Синюхаев, откуда?
Сквозь темноту улицы бежал длинный, тощий вольноопределяющийся 5-й роты.
— Красные под городом — вот что случилось!.. Да отвяжись! Связной я. Некогда.
И, вскинув под руку винтовку, Синюхаев побежал дальше.
— Синюхаев, эй, Синюхаев! — вновь закричал Нартов. — Да подожди ты! Эй! Что за пальба в городе? Винтовка Синюхаева звякнула.
— Гусары — мать их в сердце! — отходят. Часовщика изловили. Кто? Да гусары! Схватили жида за шиворот и мордой в стекло оконное. Ну, бегу. Пальба? Ах, господи! Некогда! Да первый эскадрон по второму бьет. Каждому, черт дери, часики хочется!
— Эй! Что случилось? — подбежал дневальный 3-го взвода.
Но Синюхаев уже скрылся в темноте.
* * *
Светало… Прапорщик Морозов сидел во дворе своего взвода.
— Нет, говорят, отходить не будем, — сказал он, когда я передал ему разговор Нартова с Синюхаевым. — Туркул бросит в контратаку. Только что у меня поручик Ауэ был. Из штаба… — На минуту прапорщик Морозов замолчал. Но я о другом… За Ладина побаиваюсь, — уже тише продолжал он. — В штабе кавардак, — где там теперь возиться!.. Поделом или нет — не нам судить… А жалко!
«И откуда это запоздалое толстовство!» — думал я, вспоминая, как неделю тому назад вольноопределяющийся Ладин, бросив винтовку на землю, отказался идти в разведку.
«Эх! не поздоровится!..»
По дороге, взбрасывая копытами красную пыль, летел конный ординарец.
— Строиться! — крикнул он, и красная пыль за ним понеслась дальше.
Мозоль попала под складку портянки. Хорошо бы переобуться, да где там!
— Реже!
«В бой, — говорил постоянно поручик Ауэ, — рота должна идти как на учение».
— Ре-же!.. Ать, два!..
— Мы с тобой не тужим, для веселья служим, — шутил, перегнувшись к соседу, унтер-офицер Филатов. — День в карты играем, день по врагу стреляем…
— Отставить разговоры!.. Ре-же! — И поручик Ауэ обернулся ко мне: Прапорщик, подтяните!
Под моими глазами качалась сутулая спина рядового Бляхина, несколько дней тому назад переведенного к нам из комендантской команды.
«И в ногу ходить не умеет, — думал я, — и штыком болтает…»
— Прапорщик Морозов! — вновь закричал ротный. — Научите Бляхина носить винтовку. На одиночном…