Светает, и два человека впервые просыпаются вместе в одной постели. Первое утро чарует или отрезвляет: хочется еще много раз просыпаться так, как сейчас, или, наоборот, бежать без оглядки. Первое утро — это непрерывное метание между разумом и чувствами.
Мы сразу же начинаем устраивать всевозможные инсценировки, пускаем в ход хитроумные стратегии. Каждый боится, что его ранят, отвергнут без особых причин, заденут главную болевую точку. Вообще, склонность к излишним размышлениям действительно характерна для нашей эпохи. В вопросах частной жизни мы не позволяем себе оставаться во власти порыва. Мы хотим все контролировать и, мечтая жить вдвоем, боимся, что наша личность растворится. Первое утро — ключевой момент этих латентных сомнений.
Я не собиралась здесь и сейчас решать — оборвать связь или продолжить отношения. Потом, все потом!
Что касается моего первого утра, то меня больше всего волновала «дорога позора» — возвращение в отель с вспухшими губами, растрепанной прической и с чулками, спрятанными в сумочку. У меня, наверно, только что на лбу не было написано: «У меня был отличный секс». Кстати, о сексе.
— Привет! — Я открыла глаза и улыбнулась.
— Привет, — улыбнулся он в ответ. — Ты будешь завтракать?
— О, мы уже на ты? — развеселилась я. В это утро мне все казалось веселым и легким.
— Да, — просто ответил он и нежно провел пальцем по моей щеке.
Я клацнула зубами:
— Умираю от голода!
— Так я заказываю завтрак?
— Если только в номер. — Я приподнялась на локте, разглядывая разбросанную по номеру одежду. Мое перекрученное платье лежало под упавшим прикроватным столиком. И когда мы умудрились его уронить?
— Все меню два раза? — прикрыв трубку старинного телефона, с улыбкой спросил он.
— Все меню три раза! — решительно ответила я.
За завтраком я украдкой рассматривала его.
— А ты фантастический любовник, — наконец сказала я.
— Это ты меня распалила, — парировал он с улыбкой.
— Да неужели? — И я счастливо расхохоталась. Даже если это утро будет единственным в нашей жизни, я буду вспоминать его с удовольствием. Я не вру!
— Ты мне не веришь?
— Верю, что ты?! Но признайся, ведь у тебя был сонм пресыщенных и развращенных аристократок? — забавлялась я.
— Были, — подтвердил он с улыбкой, — но им далеко до тебя.
— Ого! — изумилась я. — Надеюсь, это комплимент?
— Да, — серьезно ответил Закревский и наклонился ко мне: — Надеюсь, ты не думаешь, что я отпущу тебя прямо сейчас?
— А если я буду сопротивляться? — приподняла я брови в деланом возмущении.