— А девушку тоже на крышу? — с любопытством поинтересовался конюх, кивая на модель в бриджах Hermes и ослепительно белой рубашке Dior. И все-таки, несмотря на полную амуницию наездницы: сапоги, перчатки, шлем, стек — посреди конюшни она все равно выглядела как корова с седлом. Н-да…
— Нет, — печально ответила я. — Девушка останется здесь, как и я.
— Лошадка смирная, — успокоил конюх, — Григорий Лексеич сам выбрал кобылу.
— Хорошо бы Григорий Лексеич, — кто бы это ни был, — и девушку выбрал.
Обреченно, хотя и с решимостью на лице, я зашагала к конюшне, из которой как раз выводили разрекламированную кобылу. Модель испуганно косилась на нее. Кобыла в ответ испуганно покосилась на модель.
— Не бойся, милая, — сказал выводящий лошадь второй конюх.
Интересно, это он моделе или кобыле?
— Ставь ее вон к тому заборчику, — раздался с крыши голос Володи.
Раскомандовался в безопасности!
— Так, — начала я, — знакомьтесь, это Катя, а это… — Я вопросительно посмотрела на второго конюха.
— Изящная, — подсказал тот, с интересом наблюдая за моими действиями.
— Очень приятно, Лана. Катя — это Изящная. Изящная — это Катя. Надеюсь, вы подружитесь. Хотя бы на ближайшие три часа.
— Кобыла смирная, — с улыбкой сказал конюх.
— Да, мне ваш коллега уже говорил. Надеюсь, лошадь тоже в курсе.
Конюх засмеялся.
— Девушка, а вы верхом ездите? — спросил он.
— Нет! — испуганно воскликнули мы с Катей. — И в этом вся проблема, — добавила я. — В Москве, знаете ли, сложно найти модель, которая ездит верхом. Если, конечно, она не подцепила какого-нибудь олигарха с личной конюшней.
— Они тоже не умеют, — снова засмеялся конюх, — хотя и стараются изо всех сил, хотя бы потому, что потратились на амуницию от Hermes.
— Ну что же, нет в жизни счастья, — резюмировала я. — Подсадите? — кивнула я на модель.
— С удовольствием, — снова улыбнулся конюх. Весельчак!
Общими усилиями Катю взгромоздили в седло (Hermes, кстати). Изящная сделала недовольное лицо, но пока оправдывала свои лестные эпитеты.
Володя приплясывал на крыше от нетерпения и, размахивая руками, как ветряная мельница, указывал на точку съемки. Я в свою очередь вручила Кате стек, ободряюще улыбнулась Изящной (с меня кусочек сахара за примерное поведение!).
Через три с половиной часа я скормила Изящной весь запас сахара, которым меня снабдил веселый конюх, посадила голос от постоянных перекличек с Володей и прикрикиваний на модель, а по маршруту манеж — конюшня — манеж пробежалась раз пятьдесят.
Я в изнеможении рухнула на тюк сена.
— Вот постоянно такая байда! — устало сказала я, вытягивая ноги в заляпанных красноземом резиновых сапогах.