Эми взяла бокал пенящегося шампанского, который Антон наполнил для нее, и осторожно пригубила. Холодный цыпленок был восхитителен на вкус, а хлеб аппетитно хрустел на зубах.
— Спасибо за то, что привез меня сюда.
Когда они закончили трапезничать, Антон наклонился и тихонько поцеловал девушку в губы.
— Ммм, у тебя вкус шампанского. А ты заметила, что на острове растут дикие бананы и манго?
— Бананы и манго?
— А на прибрежных скалах водятся разные съедобные моллюски. Хочешь, я сделаю брешь в яхте и тогда мы останемся жить здесь навсегда?
— А питаться будем манго?
— И друг другом.
— Не наскучит ли нам?
— Ты бы никогда мне не наскучила. — Антон провел пальцем по ее щеке, слегка коснулся уголка рта. — Поцелуй меня еще раз, — попросил он.
— Ты первый поцеловал меня, — заметила Эми, вызывая сладкие воспоминания их близости.
— Тогда теперь твоя очередь.
— Я не могу, — жалобно выдавила она из себя. — Даже если бы и хотела, не могу.
— Но ты хочешь? — с вызовом спросил он.
Она посмотрела на его рот, на рот, который считала самым желанным в мире. Эми почувствовала, как сердце замерло в груди, когда она приподнималась и целовала его. Мгновение спустя они уже оказались в объятиях друг друга.
Ее целовали и другие мужчины, включая Мартина Маккаллама, кого она находила самым опытным любовником из знакомых. Но этот поцелуй был совсем другим, вовсе и не поцелуем, а чем-то большим, от чего ее тело растаяло в сильных объятиях, а душа, казалось, воспарила к небесам.
Она лишь цеплялась за него. Между поцелуями Антон шептал ее имя. Его жадные губы стремились изведать все: веки, виски, скулы, нежную линию горла. Никогда в жизни она не испытывала ничего более сильного. Прикосновение тела, мужского крепкого тела, наполняло ее страстным желанием, пробуждало инстинкты, вызывало желание поглотить его целиком — ее пальцы почти впились в кожу, зубы сладостно покусывали шею, плечи, губы.
То было сумасшествие, и она превратилась в сумасшедшую. Ее возбужденные соски торчали, как выставленные вперед пики, сквозь тонкую ткань купальника; их вид сводил его с ума. Когда Антон начал стягивать с нее бикини, она с хриплым смехом без стыда помогала ему.
— Господи, как ты красива, — шептал он, склоняя вниз темноволосую голову. Его поцелуй казался настоящей пыткой, но он был пустяком в сравнении с тем чувством, когда его губы и горячий язык дотронулись до ее сосков.
Девушка выгнулась дугой, ее бедра раздвинулись, приглашая продлить наслаждение. Она чувствовала его возбуждение, нарастающее с каждой секундой в его сильном мужском теле. Она сама пустилась в исследования, ее жаркие руки не знали покоя, пытаясь открыть все заповедные места. Антон застонал, его глаза превратились в узкие щели, в которых плескалась страсть.