Что же касается политики – здесь мы видим картину, типичную для азиатской деспотии. Народу разрешено только проявлять обожание. Когда новый царь начинает свою первую речь, все простираются ниц и остаются в этом положении, пока владыка не повелит встать. Даже в Восточной Римской империи идея смирения столь широко распространится еще не скоро; при Диоклетиане ниц простирался лишь посетитель внутренних покоев дворца. Однако (что тоже можно проследить на этом примере) Восток любит и всякие удивительные проявления милости или щедрости – это порождает утешительные мысли о равенстве всех перед деспотом. Тем не менее царя окружала аристократия неизвестного происхождения, возможно, родичи знатных особ, пришедших за Ардеширом из Фарсистана. Эти вельможи вместе с магами оказывали немалое воздействие на двор, и на их счету – не одна попытка переворота. Представители этой аристократии подчинили себе Бахрама II (296 – 301 гг.) вместе с Великим магом (мобедом мобедов), они посадили на трон Бахрама III (301 г.), который вовсе не желал такого поворота событий, они перерезали веревки шатра Шапура III, так что тот умер от удушья в завалившейся палатке. Но во многих вопросах, касавшихся наследования, они пользовались своей несомненной силой с таким благоразумием, что Римской империи оставалось только позавидовать. На самом деле заинтересованность знати в продолжении династии вполне естественна, ведь право наследования – основа ее собственного существования. Как контрастирует с калейдоскопической сменой императоров случай, когда, после смерти Ормуза II, персидские вельможи возложили тиару на потяжелевшее тело одной из его жен! Она уверяла, что ребенок будет мальчиком, и самому Ормузу еще задолго до того астрологи клялись, что сын его станет великим и победоносным царем. Мальчик родился, сановники назвали его Шапур II и управляли страной, пока он не достиг совершеннолетия. Он обязан был присутствовать на дворцовых церемониях десять раз в день. К счастью, он оказался сильным человеком, который очень рано стал расти и развиваться независимо; жизнь его и царствование длились семьдесят два года, и срок его правления равен сроку правления Людовика XIV. Другое мелкое сходство с Людовиком состоит в том, что он заставил аристократов оставить свои поместья и поселиться поближе к нему, в столице Мадаин (древние Ктезифон и Селевкия).
Но в деле престолонаследия, как мы уже отмечали, не обходилось и без насилия, хотя цари всячески пытались избежать его, коронуя наследников еще при жизни (см. гл. 2). Вельможи и, вероятно, также маги зачастую особенно благоволили к некоторым принцам из рода Сасанидов; даже признанные цари боялись захвата власти со стороны их родни. Чтобы избавить от таких подозрений своего отца Шапура I, Ормуз I послал ему свою отрубленную правую руку (типично восточное превращение символа в реальность), но отец отказался принять столь благородное признание собственной неспособности править.