Большое число героев-мучеников, которые время от времени повышали угасшее было напряжение духовной жизни общин и вырабатывали у верующих презрение к смерти, не столько свидетельствует о внутреннем совершенстве Церкви, сколько заставляет прийти к выводу, что если сторонники некоего дела полны такого энтузиазма, то дело это обязательно победит. Твердая вера в немедленное взятие на небеса, конечно, помогала решиться на смертный подвиг многим людям, мучимым внутренней борьбой, лишенным духовной опоры; так или иначе, цена жизни в этот век страданий и державного произвола была ниже, чем в столетия германо-романского господства. Иногда разражалась настоящая эпидемия самопожертвований; христиане буквально бросались навстречу гибели, и тогда учителя убеждали их поберечь себя. Вскоре мученичество стало для всех блистательным идеалом; места погребений героев стали поистине культовыми, и верующие возложили великую надежду на их заступничество перед Богом. Легко понять, в чем корень их превосходства над прочими святыми; ни одна другая религия не почитала так смертные останки и знаки, как христианство, и ни одна не хранила так бережно воспоминания о пережитых боях. Места гибели мучеников стали памятными, а после гонений ранних императоров, в особенности Деция, подобные достопримечательности можно было обнаружить везде, куда ни ступишь. Преследования Диоклетиана явно были плохо обдуманы, поскольку культ мучеников вошел в состав учения достаточно рано.
Примерно в это время структура Церкви уже начинает приобретать иерархическую форму. Хотя выбор духовных вождей или, по крайней мере, их утверждение еще оставались в руках общин, но различие между мирянами и клиром становилось все более ощутимым. Трения возникали и среди епископов – в связи со статусами их городов; не забывали также, что некоторые общины были основаны апостолами. Синоды, созывавшиеся по разнообразнейшим поводам, способствовали объединению епископов как носителей высшего духовного звания. Но и среди них уже в III веке началось вырождение. Нам известно, что многие представители высшего священства погрязли в мирской роскоши, наслаждаясь суетной жизнью римских сановников, купцов, даже ростовщиков; вопиющий пример Павла из Самосаты, надо думать, не был единственным. Естественно, помимо людей, поглощенных бренными заботами, мы встретим и полные их противоположности, тех, кто бежал от суеты, государства и общества в пустыню. Ниже мы обсудим истоки движения отшельников, а также другие вопросы, здесь только намеченные.