Из вышеизложенного видно, что это был король, на которого не давил только ленивый.
Под давлением же народа было созвано королем Национальное собрание. Но тут вмешалось давление аристократии и придворных. Король послал Национальному собранию приказ разойтись. Оратор собрания Мирабо вскочил н заявил:
— Мы здесь по воле народа, и только сила штыков разгонит пас.
В эту минуту случилось так, что никто не давил на короля. Он кивнул головой и добродушно сказал:
— Ну ладно. Сидите уж.
Впрочем, через несколько дней под давлением придворной партии король решил стянуть к Парижу войска из иностранных наемников. Тогда-то Франция и возмутилась против своего короля.
Говорят, что муж последний узнает об измене жены. То же происходит и с королями, причем роль жены играет страна. До чего Людовик XVI был слеп, показывает следующий исторический факт.
Когда ему доложили, что Национальное собрание отказалось разойтись, он всплеснул руками и сказал:
— Да ведь это каприз!
— Нет, государь, — возразили ему, — это скандал. Через несколько дней ему донесли, что парижские граждане организовывают милицию. Опять всплеснул руками король:
— Да ведь это скандал!
— Нет, государь, — возразили ему, — это уже бунт. А через два дня, когда парижане взяли и разрушили Бастилию, король, узнав об этом, снова патетически всплеснул руками н воскликнул:
— Да ведь это бунт!
— Нет, государь… Это уже — революция!
Тогда король успокоился и даже переехал из Версаля в Париж.
У Людовика XVI оставался еще прекрасный выход, которым он мог спасти свое положение: стоило ему только выбросить за двери всех придворных, которые оказывали на него давление, — всех тунеядцев, ленивых и глупых негодяев.
Вместо этого он:
1) под давлением приближенных задумал бежать за границу. Был пойман и привезен в Париж;
2) под давлением придворных вступил в переговоры с иностранными государствами, прося у них помощи против Франции.
За это Франция приговорила короля к смерти.
Он умер 21 января 1793 года под ножом гильотины и перед смертью впервые держал себя твердо и спокойно… Вероятно, потому, что почти никто уже не оказывал на несчастного короля давления…
Умер король, искупив кровью все безумства своих пышных предшественников, искупив разорение и упадок страны, искупив страшную гнусно пророческую фразу своего деда:
— После меня хоть потоп!
Террор
Национальное собрание передало власть Законодательному собранию, а Законодательное собрание — Национальному Конвенту.
Если можно так выразиться — Франция левела с каждым днем.
Сначала у власти стояли жирондисты, казнившие врагов свободы, но когда они оказались недостаточно левыми — их сменили монтаньяры.