Из последних я вынес странное убеждение, что Банкин был удовлетворён и чувствовал себя счастливым только тогда, когда пиджак его или брюки были окончательно испорчены легкомысленным поведением его удивительного отпрыска.
Истощившись, Банкин долго сидел, полный тихой грусти.
— За что вы меня не любите?
— Я вас не люблю? — удивлённо вскинул я плечом. — С чего это вы взяли?.
— Вы меня не любите… — уверенно сказал Банкин. — Вы не могли за это время собраться — зайти ко мне и взглянуть на Петьку.
— Господи помилуй! Да просто не приходилось. На днях зайду. Непременно зайду.
— Правда?! Спасибо, Я вижу, вы полюбили моего Петьку, даже не видя его. Что же вы запоёте, когда увидите!
Спину мне разломило, и глаза слипались.
Я попросил счёт и, зная, что с Банкиным мне по дороге, попробовал завязать разговор о самой безобидной вещи:
— Ночи теперь стали короче.
Банкин тихо засмеялся.
— Да, да! Светает в четыре часа. Просыпаюсь я вчера, смотрю — светло. А он ручонку из кровати высунул и пальцем… этак вот…
— Пойдёмте! — сказал я. — А то мы не достанем извозчика.
— Успеем. У него теперь самый сладкий сон. Поверите ли вы, что если его поцеловать — он не просыпается.
— Это неслыханно, — пробормотал я. — Человек! Пальто.
II
Однажды Банкин зашёл ко мне. Я познакомил его с сидевшим у меня редактором еженедельного журнала и приветливо спросил:
— Как поживаете?
— Он уже ходит, — подмигнул Банкин. — А вчера какой случай был…
— Так вы говорите, что теперь еженедельники не в фаворе у публики? — обратился я к редактору. — Скажите…
— А вы бросьте издавать еженедельник, — перебил Банкин. — Начните что-нибудь для детей. Это будет иметь успех. Да вот, я вам расскажу такой пример: есть у меня сын — Петька. Удивительно умный ребенок. И он…
— Вы, господа, поговорите здесь, — сказал я, вставая, — а мне нужно будет на часок съездить. Вы уж извините.
Дня через три я встретил Банкина возле итальянца — продавца разной дряни из кораллов и лавы.
— Это для взрослых… Понимэ! Эй, как вас… синьор! Понимаете — для взрослых. Иль грано! А мне нужно что-нибудь для мальчика… Копренэ? Анфана! Понимаете, этакий анфан террибль! Славный мальчишка… Да не брелок! На черта ему брелок, уважаемый синьор? Фу, какой вы бестолковый!
Я тихонько прошёл мимо, но, возвращаясь обратно на трамвае, опять встретил Банкина. Он промелькнул мимо меня на противоположном трамвае, увидел моё лицо, и до меня донёсся его радостный, но совершенно непонятный мне крик:
— А Петь… В кашу рук…
III
Вчера вышел на улицу, и первое лицо, которое мне попалось, был Банкин.
— А я за вами.