Между тем они подошли к огромному павильону с куполообразной крышей, над которой высвечивалось, постоянно меняясь в цвете, одно слово, очевидно, на разных языках, потому что Людмила Петровна вдруг прочла по-латыни.
— Что это? — спросила она.
— Цирк, цирк! — просиял Маратик.
— Нет, не цирк.
— Аттракционы!
Маус улыбнулся.
— Ну что-то вроде того. Аттракционы, мальчуган, у нас устарели. Громоздкие сооружения — к чему они? Человек может пережить те же ощущения, что и на ваших аттракционах, сидя в неподвижном кресле.
— Но это обман, — сказала Людмила Петровна, — а дети любят живое ощущение. Я так думаю.
— Дети, дети… У нас их не так много, чтобы сооружать специальные аттракционы. А иллюзион любят все. — Маус вдруг снова рассмеялся, задвигав надбровными дугами. — Знаете, я вам скажу: в скучный век все умеющих машин без иллюзий может прожить только, пожалуй, корова, которую сегодня гладил ваш Маратик. Да и то вряд ли, честное слово.
Они вошли в зал с белым куполообразным потолком. И стены белые. В зале — ничего, кроме высоких сидений с подлокотниками, удобными спинками, пристяжными ремнями. Сиденья были без ножек, с одной металлической подпорой, которая, видимо, могла удлиняться и укорачиваться.
— Вот наши места, — сказал Маус, когда они оказались в центре зала. — Сядем. И пожалуйста, выполняйте все команды, я их буду вам переводить.
Маратик взобрался на сиденье первым. Оглядываясь и охая, села Людмила Петровна. С ней рядом — Маус.
Зал постепенно наполнялся людьми. Маус спрятал в карман бакенбарды, которые были у него на лице, когда он ходил с администратору за билетами. Он шепнул Людмиле Петровне:
— Поглядывайте за Маратиком. И ничего не бойтесь. Я рядом.
У зрителей, заполняющих зал, были скучные лица. Людмила Петровна спросила:
— Что же будет? Это кино? — И тут услыхала, что заработала вентиляция. Лицо обдало струей теплого воздуха.
— Это не кино. Ничего подобного! Пожалуйста, пристегните ремни и проследите, чтоб это сделал Маратик.
— Пристегнуть, как в самолете? — Людмила Петровна почувствовала легкое возбуждение, будто она выпила стопку вина. — Как в самолете? — переспросила она и удивилась своему голосу, он показался чужим.
— Я не знаю, как в ваших самолетах пристегивают ремни, — ответил Маус тоже незнакомым голосом.
— А у вас не пристегивают? — Возбуждение у нее нарастало.
— У нас нет самолетов. Это устаревшая техника.
— А как у вас летают? — Ей уже хотелось шутить.
— Наземный транспорт он же и воздушный. Но… тихо! Начинается… Пристегнули ремни? — Маус прикоснулся к ее руке.
Свет погас.