На лицо Челси снова вернулась улыбка. Она взяла с подноса бокал вина и внезапно краем глаза заметила, что к ней через толпу с разных сторон зала пробираются Джеральд и Тонтон. О Господи!
— Пора подышать свежим воздухом, — сказала она, отдавая свой бокал Джеральду — он добрался до нее первым. — А вон и Тонтон, он нацелился на меня, как билль на зайца.
— Слушай, Челси, почему все твои аналогии связаны с собаками?
Челси уже собралась ответить очередной колкостью, когда дворецкий объявил о приезде новых гостей:
— Его сиятельство герцог Блэкхит, лорд Эндрю де Монфор, леди Нерисса де Монфор!
В зале воцарилась тишина, и даже собаки перестали лаять. Взгляды тех, кто считал себя значительной персоной или хотя бы претендовал на такое звание, устремились на вновь прибывших. Их приветствовали поклонами, радостными возгласами и улыбками.
«Подхалимы, — думала Челси, ненавидевшая ловцов удачи и дармоедов, — все они подхалимы!»
Однако она тоже обрадовалась приезду герцога, потому что присутствие де Монфоров, известных своими щедрыми пожертвованиями на благо общества, придавало ее балу совершенно иной статус.
— А, леди Челси!
Челси едва не подпрыгнула. Она совсем забыла о Тонтоне, которому все же удалось пробраться к ней.
Тонтона, темноволосого, с веселыми голубыми глазами, можно было бы назвать красивым, если бы не слишком большой нос и срезанный подбородок. Челси нахмурилась. Ну что ей дались эти подбородки!
Оказалось, что Тонтон пьян. Пьян до отвращения.
— А, леди Челси! — повторил он, падая в прямом смысле слова на колени и хватаясь за ее руку, чтобы не свалиться на пол. Он прижался губами к ее ладони и тут же отстранился, вспомнив, что она только что держала на руках таксу. — Окажите мне честь стать моей женой.
Челси вспомнила шепот Тонтона: «Верно, зато она владеет половиной южной Англии. Так что на остальное можно не смотреть. К черту остальное!» — надменно взглянула на него, а потом громко произнесла:
— Лорд Тонтон, если я приму ваше предложение, вы позволите моим собакам спать в супружеской кровати?
Тонтон тут же протрезвел и издал странные звуки, похожие на всхлипы.
— П-простите? — наконец выдавил из себя он.
Челси лучезарно улыбнулась.
— Я спросила, вы позволите им спать в супружеской кровати? Вы сделали бы мне большое одолжение, если бы не возражали против этого. Мне говорили, что первая брачная ночь — это самое страшное событие в жизни женщины, поэтому я чувствовала бы себя значительно спокойнее в обществе моих собак.
У Тонтона отвисла челюсть. Бедняге потребовалась целая минута, чтобы прийти в себя. Он вскочил на ноги, небрежно поклонился и исчез в толпе, преследуемый громким хохотом.