Аполлон поник головой; слезы текли по щекам его.
— Боже, почему все так?.. Я не понимаю...
Ему не хотелось жить — так велико было его горе.
Смерть как будто провела через эту комнату невидимую черту: все то хорошее и плохое, что могло быть в жизни Аполлона, осталось перед этой чертой; а за чертой ничего не было; только непроглядная тьма, от которой мрачно и пусто было на сердце и холодно — на душе... Эти мрак и пустота отразились в глазах у Аполлона и не укрылись от присутствующих.
Федотов и Холстицкий переглянулись. Василий Иванович легонько приобнял Аполлона за плечи:
— Ах, сударь, я знаю, как вам трудно сейчас. Но госпоже Милодоре уже ничем не поможешь... Подумайте о себе... Нет смысла так убиваться!... Надо жить...
— Зачем? — не пряча слез (что, бесспорно, является признаком силы), поднял глаза Аполлон.
— Подумайте, как отнеслась бы к вашему вопросу сама госпожа Милодора, — нашелся Федотов. — Она любила вас искренне и сильно. Она желала вам многих-многих лет... и счастья.
— Откуда вам знать? — покачал головой Аполлон. — Она ведь умерла, не оставив мне ни того, ни другого.
— Она на моих руках умирала... Она бредила... о вас... И последние слова ее были о вас... Вы должны найти в себе силы и пережить эту беду. Вы должны жить и за себя, и за госпожу Милодору. Ваша жизнь теперь — память о ней, о Милодоре. Разве это не очевидно?... Аполлон молчал, не зная, что ответить. Было пусто на душе, было тяжко на сердце...
Он поднял глаза на Федотова и только сейчас приметил, как тот постарел: видно, тоже переживал очень, видно, и для него Милодора была дорогой человек...
Федотов взял Аполлона за руку и покрепче сжал ее.
— Время пройдет и вам станет легче. Устиша, которая тоже была здесь, всхлипывая, зажигала свечи. Священник что-то читал вполголоса и второпях над телом усопшей.
Потом какие-то люди вежливо, но настойчиво, оттеснили Аполлона в сторону и закрыли крышку гроба.
— Вам не надо бы ехать на погребение, — посоветовал Аполлону Миша Холстицкий.
— Как это?
— Вы едва держитесь на ногах... Я отвезу вас домой. Хотите?
Аполлон не понимал, о чем речь, — почему это ему не надо ехать? Федотов сказал:
— Умерших из крепости хоронят без церемоний... Зачем вам быть там? Только новые страдания...
Но как мог Аполлон не быть там!...
На кладбище приехали глубокой ночью.
Накрапывал мелкий нудный дождь. Какие-то незнакомые люди сняли с больничного катафалка гроб и, освещая себе путь фонарями, прошли к отрытой уже могиле. Устиши и Холстицкого на кладбище не было. Федотов, которому, как видно, было не впервой хоронить умерших узников крепости, делал на ходу некие распоряжения.