Я снова хрюкнула в подушку.
А себе на ус намотала — не родные они, а очень даже дальние. Тогда чего над сестричкой так трясутся? Ох, чую многострадальной пятой точкой — не к добру.
— Тогда чего их бояться?
— Злые они. Нет, я, конечно, их обожаю, но… от их так называемой «заботы» уши вянут. Туда не ходи, это не бери, то не трогай, сюда вообще носа не кажи. Звери!
— Ага! — с удовольствием согласилась я.
— Хочешь почитать, что они пишут. Ведь даже здесь своими нотациями достанут.
Иаллин вскочила, залезла куда-то под кровать и достала потрепанный конверт со следами горения. Не иначе как она опыты на нем ставила. Я щелчком зажгла свет и достала из конверта сложенный вдвое лист бумаги.
«Дорогая сестренка, мы искренне надеемся на твое благоразумие и просим — будь внимательней, не наделай глупостей, раз тебе удалось поступить в эту школу. Мы гордимся тобой и теми успехами, что ты описала нам в прошлом послании, но…»
Тут руны чуть заметно вспыхнули и начали меняться, складываясь в совсем иные слова.
«Свои обещания мы держим, и поверь, Александрит Андин, внимательно следим за тобой. И пока довольны тем, что ты делаешь. Иаллин от тебя в восторге, а учителя очень хвалят за усидчивость и спокойствие. А так же благодарят богов за твою способность влиять на нашу пылкую сестрицу, контролируя ее действия. Продолжай в том же духе».
Я даже зашипела от такого. Вот… паразиты!
— И я о том же! — разулыбалась Алла. Видно, последние слова я произнесла вслух.
— Да уж, строго. А почему они о тебе так пекутся-то?
— Ну, не знаю. У Алауэн вообще очень сильная связь с представителями своего клана. Но эти двое почему-то выбрали объектом ее именно меня.
— У них что, своей сестры нет?
— Нет. Тут такая сложная система, привитая нам еще драконами. Как же тебе объяснить? Вот! Птица не может отложить яйца раньше, чем из гнезда вылетит ее последний птенец. И у нас примерно то же самое. Пока дети считаются относительно юными, мы не можем рисковать и заводить других детей. А с Алауэн Ту дела вообще еще запутанней. Они ведь двойняшки. А это серьезно обостряет их восприятие мира. Понимаешь?
— Не совсем. Объясни, почему именно вы не можете рожать второго ребенка? Чем это грозит?
— Неужели так трудно понять — ревностью. Даже люди иногда любят одно свое дитя сильнее, чем другое. А ты попробуй относиться к взрослому ребенку так же, как к новорожденному. Не получится. А все Алауэн по натуре собственники. И к родителям тем более. Дитя на протяжения не одной сотни лет любили, холили и лелеяли, и вдруг появляется кто-то и рушит твой привычный мир. Р-р-р! — протянула Иаллин. — Вот и приходится ждать, когда твое великовозрастное дите, наконец, обзаведется кем-то другим, на кого можно обратить все свое внимание, и перестанет держаться за твой хвост.