— Поторопи своих парней, — обратился к нему Гонзаго. — А потом собери их и иди следом за мной.
Конан кивнул в знак согласия и уже открыл, было, чтобы рявкнуть на суетящихся у баркасов людей, как вдруг кто–то осторожно потянул его за рукав. Опершись, он увидел, что за его спиной стоит стигиец Мена.
— В чем дело? — недовольно спросил Конан.
Северянин вообще с недоверием относился к стигийцам, а особенно не любил всяческих магов, чародеев и колдунов.
— Опасность, — еле слышно выговорил Мена. — Здесь в воздухе витает запах смерти.
— Держал бы ты лучше язык за зубами, — с неприязнью процедил варвар.
Он прекрасно знал, каким суеверным и плохо управляемым народцем были барахские пираты, как эти отчаянные храбрецы могли переполошиться от какого–нибудь неосторожно оброненного слова. Конан возражал против того, чтоб в экипаже остался стигиец — колдун он там или нет, а лучше держаться от таких людей подальше; однако капитан Гонзаго, видно, придерживался на этот счет другого мнения и к словам киммерийца не прислушался.
— Ну, скоро вы там? — зарычал подошедший к ним Гонзаго. — Ты что, не видишь, что через час стемнеет, а нам еще нужно успеть пробраться через весь остров к башне! Пройти по этим богами проклятым джунглям! Я же ясно сказал: подгони своих бездельников, а не то…
Киммериец счел нужным рассказать капитану о предчувствиях Мены. Гонзаго несколько притих и окинул стигийца внимательным взором.
— С чего ты взял, что здесь витает смерть? И какая? Кто может погибнуть и от чего? Выражайся яснее, приятель!
Мена лишь с сожалением покачал головой.
— Я кожей чувствую опасность, капитан, но ничего больше сказать не могу. И еще — очутившись здесь, я понял, что мы зря забрались на этот остров. Сиптах слишком могущественный чародей; похоже, я не сумею противостоять его колдовству.
Гонзаго в сердцах сплюнул и разразился замысловатым проклятием, помянув Сета, Нергала и всех черных богов. Киммериец в это время внимательно изучал окружавшие его лазурные морские волны, золотой песок, багровые отблески заката на вечернем небе. Опасность?.. Что бы там ни мерещилось стигийцу, он, Конан, пока опасности не чувствовал. Ну, разве что в подходивших к самому берегу мрачных зарослях джунглей — он знал, что там могут скрываться кровожадные хищные звери и существа похуже, вроде гигантских змей или совсем маленьких, но столь ядовитых, что одно их прикосновение грозило неминуемой смертью. А еще были там засасывающие болотные трясины, лихорадка, вызванная укусом безобидного с виду насекомого, или же свистнувший из–за древесного ствола отравленный дротик туземца