При всем своем коварстве и жадности, глупостью Гонзаго не отличался. Камень полагалось заполучить любой ценой, даже если придется вырвать его прямо из рук стигийского чародея; но, разумеется, зингарец прекрасно понимал, на что идет. Вступать в поединок с колдунами — крайне опасное и неблагодарное дело; мало кто из смельчаков, рискнувших встать им поперек дороги, сохранял голову на плечах. А потому, решившись на такое дело, Гонзаго сам себе обещал, что будет крайне осторожен и благоразумен.
Пожалуй, он принял окончательное решение лишь тогда, когда встретился по случаю в одном из портовых кабаков Мессантии со стигийцем Меной. Убедившись в его магических талантах, Гонзаго успокоился теперь, дабы противостоять колдовству Сиптаха, у него под руками будет свой чародей. И капитан отдал приказ готовить свой парусник «Ястреб» к морскому походу.
Теперь, следуя за пиратами, прорубавшими путь в зарослях, он с удовлетворением думал о том, что правильно сделал, высадившись не рядом с башней Сиптаха, а на противоположном конце острова. Хотя переход сквозь джунгли и представлял определенную сложность, зато колдун — в том случае, если он еще жив — до поры, до времени не увидит приставшие к острову парусник и баркасы. Его люди, размышлял Гонзаго, никем не замеченные доберутся до башни, и останется только вломиться в неё или взять штурмом и заполучить волшебный кристалл. Ну, а если в придачу к камню они захватят и богатейшую сокровищницу колдуна, возражать против этого никто не станет — а уж он, Гонзаго, тем более.
Однако капитан был человеком предусмотрительным — иначе он не дожил бы до своих лет, занимаясь столь опасным ремеслом, как разбой и пиратство. Он полагал, что стоит избегать любых неожиданностей, и потому, когда отряд добрался до лесной опушки, за которой возвышалась молчаливая и мрачная башня, Гонзаго подозвал к себе Мену–стигийца и тихо спросил:
— Ты способен сотворить какое–нибудь колдовство, защищающее нас от магии Сиптаха'?
— Вряд ли, — покачал головой Мена. — Но я думаю, что мне удастся на короткое время отвести его взгляд, и тогда вы сможете беспрепятственно добраться до башни.
— Это как тогда, при нашей первой встрече? — ухмыльнулся капитан, вспоминая тот портовый кабак, где стигиец демонстрировал ему свое колдовское мастерство.
Мена кивнул.
— Ну, что ж, это годится!
Стигиец, подобрав с земли десяток сухих веток, развел на поляне, где остановились на привал перед решающим броском пираты, небольшой костер. Люди Гонзаго с интересом и некоторой опаской следили, как он достает из своего мешка какие–то свертки и, пользуясь серебряной ложкой, отмеряет из каждого определенную долю разноцветных порошков. Потом колдун смешал вещество в медной чаше и поставил ее на прогоревшие угли. Вскоре из сосуда поползли вверх клубы густого дыма с едким запахом.