Этот вопрос мучил и Анджелу. Каждый раз, когда она думала, что знает ответ, появлялся новый вопрос. Они хотят чтобы она умерла. Насколько ей было известно, такая судьба ждала всех осведомителей, становившихся опасными. Но не было никакого смысла в том, чтобы создавать ее двойника для убийств, и рисковать тем, что он когда-нибудь заговорит. Так почему они не убили ее?
Вопросы без ответов.
Джордан, должно быть, услышал ее вздох, потому что начал поглаживать девушку по спутанным волосам. В его голосе было что-то большее, чем ирония, когда он сказал:
— Мне не хочется говорить это, но история одержимого убийцы более правдоподобна.
— И мне не хочется разочаровывать тебя, но я никогда не была одержимой убийцей.
— В тебе нет ничего, что могло бы разочаровать меня. — Легким прикосновением губ, Джордан дотронулся до ее рта.
— Могу я задать последний вопрос?
— Возможно… если это последний вопрос, я отвечу.
— Ты когда-нибудь раньше занималась любовью?
Неужели он полагал, что Анджела ответит, что он единственный?
— Так да или нет? — Подбодрил ее Джордан.
— Я думаю, нет, — покачала головой девушка.
— Люди, обычно помнят такие вещи, Анджела.
— Да, но в моем случае это еще один пробел в памяти.
Звук, что-то вроде «Хммм», который издал Джордан, полностью отражал его мысли б этом. У него не было иного выбора, кроме как поверить ей, за исключением того, что вся ситуация выглядела несколько странной.
Анджела не могла винить его за сомнения, особенно учитывая то, что что она вытворяла, когда Джордан был связан. Да, она была не в себе, но, знала, как получить информацию от заложника. Неизвестно откуда, но это было в ней.
— Ни одного мужчины в твоей жизни? — Допытывался тем временем Джордан. — Никакой романтики?
Анджела заколебалась.
— Хорошо, однажды, но я тогда была очень молоденькой.
— Это был Адам?
— О нет, не Адам. С ним мы были близки духовно, не физически. Это было совсем другое. Я никогда не была втянута в отношения ни с одним из объектов, насколько могу вспомнить. Это было очень странно. Все что я должна была делать, это разговаривать с ними, по возможности откровенно, и чтобы они рассказывали мне о чем-нибудь.
Она все еще чувствовала свою вину. За то, что использовала чужое доверие в своих интересах, независимо от того, какие на это были причины. Это был
непростительный грех, даже хуже чем-то, что делал ее приёмный отец,
потому что она делала это.
Джордан обнял девушку, словно этим мог отпустить все ее грехи, и
они затихли некоторое время.
Анжела только слегка отодвинулась, когда он прошептал снова,