Пронзительный звонок отвлек Джордана от мрачных мыслей.
Он припарковал машину у обочины дороги и был уже на полпути к номеру Анджелы, когда зазвонил его сотовый телефон. Джордан едва нажал на кнопку «Ответить», как из трубки донесся чей-то шипящий голос:
— Каждую минуту кто-то рождается! Ты должен был ее убить, Карпентер. Глупец, она обвела тебя вокруг пальца.
Это был Поджигатель. Джордан хотел свернуть шею этому человеку голыми руками, но вдруг услышал пронзительный звук. Сработал пейджер. Джордан достал его из кармана и увидел на цифровом дисплее, что это автоответчик. Звонок был не от Анджелы, но он все равно должен был на него ответить.
— Я перезвоню, — сказал он Поджигателю и с удовольствием отключился.
Джордан помчался обратно к доку, где находилась телефонная будка. Он был абсолютно уверен, что Поджигатель может отследить его по сотовому телефону и, возможно, даже подслушать разговор, так что решил больше не рисковать. Непонятно, почему служба не соединила его со Стивом Ллойдом или Тэри Бенсон, которые должны отвечать на звонки Джордана, но видимо произошел какой-то сбой в системе. Кто-то не прочел инструкцию. Джордану немедленно ответили. Оказалось, это очень срочно. У нового пациента, который находился в списке ожидания на операцию, начались сильные боли в груди. Пациент находился в нескольких минутах езды от Белмонт Шорс, поэтому они решили, что Джордан встретится с ним там. Он прибыл через несколько минут после Джордана: пожилой мужчина сам добрался на машине до условленного места без чьей-либо помощи, но было очевидно, что ему очень больно. Джордан начал с того, что дал ему триста двадцать пять миллиграммов размельченного аспирина и проверил основные показатели состояния организма. Симптомы были классические — боль в груди, отдающая в предплечье, холодный пот, слабость и головокружение. Пульс был неравномерный, у лица — голубоватый оттенок.
За все годы работы Джордан никогда не позволял себе отвлекаться, полностью погружаясь в лечение пациента, но в последние дни слишком многое изменилось. И дело было не только в том, что теперь он не мог сконцентрироваться — все мироощущение Джордана кардинально поменялось за несколько дней. И это было лишь началом внезапного озарения. Теперь в его жизни было нечто более важное, чем спасение жизней. Одна жизнь. Одна женщина.
Он так зациклился на ее защите, что теперь трудно было проявить свойственную врачу степень участия к пациенту, который нуждался в его помощи. Раньше такого никогда не случалось. Джордан всегда подчинял свои потребности нуждам пациента, и всегда верил, что так и должен поступать преданный своему делу врач.