Он бросил ей бутылку и сложил руки на коленях.
— Пока что ты ведешь себя очень хорошо, — сказала Оливия. — Мне нужно в ванную, чтобы удалить все это сусальное золото, но если ты обещаешь себя вести…
Роман кивнул. Кивнул опять.
Она размазала вазелин на ладони и стала протирать плечо.
— У тебя есть полотенце?
Роман поплелся в ванную, как краб, сжимая свои бедра так, чтобы она ничего не увидела. Когда он вернулся со своим лучшим махровым полотенцем, она уже работала над вторым, мраморным с голубыми прожилками плечом. Она вытерла его досуха, а затем занялась грудью.
Роман боролся с желанием спрятать руки у себя в паху и превратиться в тугой мячик.
Кончики ее пальцев следовали за золотистой спиралью, совершая круговые движения, пока не приблизились к золотому наконечнику.
Роман сжался. Черт побери! До этого он видел множество женских сосков — остроконечных, мягких, размером в половину большого пальца, дрожащих, но он никогда не видел ее.
Затем Оливия переключила внимание на другую грудь.
Роман почувствовал, как у него в ботинках поджались пальцы.
Плоть тряслась и содрогалась, когда она ее сжимала и терла. В этом цвете слоновой кости проступили розовые пятнышки, подобные отметинам, которые появляются после страстной ночи. Затем она дошла до наконечника и опять остановилась.
Оливия намазала маслянистой жидкостью долину между грудями. Жидкость потекла тонкой струйкой вниз. Роман отлично знал, как обнаженная кожа реагирует на ручеек теплого вазелина. Она, должно быть, привычна к таким ощущениям!
Оливия промокнула пупок и сильными круговыми движениями начала тереть мягкую округлость живота. Ладонью она делала круговое движение и нажимала на живот, снова и снова, каждый раз пальцы руки погружались в мягкую, плоскую равнину над выпуклостью ее лобка, выдавливая плоть под тугой край купальника, там, где скрывалось ее женское естество.
Ноги Оливии были напряжены и слегка раздвинуты. С каждым движением ладони вниз все больше маслянистой жидкости проникало за край треугольного кусочка материи, который защищал от глаз Романа самое важное. Каждая капля жидкости делала материю все более и более прозрачной. С каждой каплей она все тесней облегала находящиеся под ней замысловатые контуры тела.
Жидкость ведь стекает вниз по ткани. Роман спрашивал себя, не щекочет ли она ее. Но, вне всякого сомнения, она привыкла смазывать там.
Все следы золотых узоров исчезли, но она не останавливалась. Роман не стал напоминать ей о цели этого самомассажа. Эти легкие и изящные пальцы как будто парили над тем, что Роман желал больше всего на свете, но они на самом деле никогда не прикасались к телу и это было более эротичным проявлением любви к себе, нежели самая смелая мастурбация.