— Мы проникли сюда через сад, — начала девочка. — Джонатан всегда на меня злился. Он дразнил меня, если вообще со мной заговаривал. Щипал меня и дергал за волосы. Он уводил меня в лес, оставлял там одну и возвращался, только когда я начинала плакать и меня могли услышать его родители. Джонатан грозил мне, что если я им расскажу, он отдаст меня бродяге. Он говорил, что они все равно мне не поверят, потому что он их настоящий ребенок, а я нет. Я всего лишь маленькая девочка, которую терпят из жалости, и если я исчезну, никто долго не будет плакать. Но иногда он мог быть таким милым и добрым, как будто забывал, что должен меня ненавидеть, и сквозь грубую оболочку пробивался истинный Джонатан. Наверное, я пошла с ним той ночью в сад, потому что днем он был ласков. Он покупал мне конфеты на свои карманные деньги и поделился яблочным пудингом, когда я уронила свой на пол. Ночью он разбудил меня и сказал, что хочет мне кое-что показать, что-то особенное и тайное. Все остальные спали, и мы, держась за руки, прокрались в сад. Он показал мне проход. Я испугалась. Я не хотела туда лезть. Но Джонатан сказал, что я увижу незнакомую страну, сказочную страну. Он полез первым, а я следом. Там была только темнота и пауки. Потом я увидела деревья и цветы и почувствовала запах яблочного цвета и сосен. Джонатан стоял на лужайке, кружился на месте, смеялся и звал меня к себе. И я пошла к нему.
На минуту она погрузилась в молчание. Дэвид ждал продолжения рассказа.
— Там нас ждал мужчина — Скрюченный Человек. Он сидел на камне. Он смотрел на меня и облизывался, потом обратился к Джонатану: «Назови мне ее имя». «Ее зовут Анна», — сказал Джонатан. «Анна, — повторил Скрюченный Человек, будто пробуя мое имя на вкус. — Добро пожаловать, Анна». А потом он спрыгнул с камня, обхватил меня обеими руками и начал кружить, точно как Джонатан. Только двигался он с такой силой, что прорыл яму в земле и утащил меня туда, сквозь корни и грунт, пробираясь среди червяков и жуков, в тоннели, что тянутся под этим миром. Он тащил меня милю за милей, а я плакала и плакала, пока наконец мы не попали сюда. А потом…
Она замолчала.
— А потом? — напомнил Дэвид.
— Он съел мое сердце, — прошептала Анна.
Дэвид почувствовал, как кровь отлила от его лица.
Ему стало так плохо, что он боялся лишиться чувств.
— Он разодрал меня ногтями, засунул внутрь руку, вытащил сердце и съел его у меня на глазах, — сказала она. — Мне было больно, очень больно. Мне было так больно, что я покинула собственное тело, лишь бы избавиться от страданий. Я видела себя умирающей на полу, я вознеслась над собой, и там были огни и голоса. Потом вокруг меня сомкнулось стекло, и я оказалась замурована в этой склянке. Меня поставили на полку, и с тех пор я всегда здесь. Когда в следующий раз я увидела Джонатана, у него на голове была корона, он называл себя королем, но не казался счастливым. Он выглядел испуганным и несчастным и всегда оставался таким. Что до меня, то я никогда не сплю, потому что никогда не устаю. Я никогда не ем, потому что никогда не бываю голодна. Я никогда не пью, потому что никогда не испытываю жажды. Я просто стою здесь, не зная, сколько дней или лет прошло, и только когда приходит Джонатан, я вижу на его лице разрушительное действие времени. Впрочем, обычно приходит