— Смогу я когда-нибудь вернуться сюда? — спросил он, и в ответ Лесник сказал нечто очень странное:
— Большинство людей в конце концов возвращаются сюда.
Он поднял на прощание руку, и Дэвид, глубоко вздохнув, шагнул в ствол дерева.
Сначала были только запахи мускуса, земли и гнилой листвы. Он дотронулся до внутренней стороны дерева и ощутил под пальцами шероховатость его коры. Ствол был огромным, но мальчик сделал лишь пару шагов и стукнулся о деревянную поверхность. У него все еще болело плечо, там, где его пронзил ногтями Скрюченный Человек. Дэвида охватила паника. Выхода отсюда не было, но Лесник не мог обмануть его. Нет, это, должно быть, какая-то ошибка. Он решил вернуться, но посмотрел назад и увидел, что вход исчез. Ствол окружал его со всех сторон, он был замурован в дереве. Дэвид принялся звать на помощь и бить по дереву кулаками, но его крики отдавались эхом и отскакивали ему в лицо. Даже затихнув, они насмехались над ним.
Но вдруг появился свет. Дерево по-прежнему было замкнуто со всех сторон, а свет шел откуда-то сверху. Дэвид поднял голову и увидел что-то сверкающее, как звезда. Оно росло у него на глазах, спускаясь все ниже и ниже. А может, это он рос, восходя к свету, ведь все его чувства перепутались и пришли в смятение. Он услышал незнакомые звуки — стук металла о металл, скрип колес, и ощутил совсем рядом с собой резкий химический запах. Он видел свет, бугорки и трещины древесного ствола, но постепенно осознавал, что глаза его закрыты. Если это так, что он увидит, открыв глаза?
И Дэвид открыл глаза.
Он лежал на металлической кровати в незнакомой комнате. Два больших окна выходили на широкую лужайку, где одни дети гуляли с нянечками, а других катали в креслах одетые в белое санитары. Рядом с его кроватью стояли цветы. В правое предплечье была воткнута игла, соединенная трубочкой с бутылкой на стальной стойке. Голове было как-то тесно. Дэвид поднял руку и вместо волос нащупал бинты. Он медленно повернулся влево. От этого движения заболела шея и в голове неприятно застучало. Рядом с ним на стуле спала Роза. Ее одежда помялась, волосы были немытые и сальные. На коленях у нее лежала книга, заложенная красной лентой.
Дэвид попробовал заговорить, но в горле так пересохло, что он не смог вымолвить ни звука. Он повторил попытку и издал какой-то лошадиный хрип. Роза медленно открыла глаза и посмотрела на него с изумлением.
— Дэвид? — сказала она.
Он никак не мог заговорить. Роза налила из графина воды в стакан, поднесла к губам мальчика и поддержала ему голову, чтобы он смог попить. Дэвид увидел, что она плачет. Несколько слезинок капнуло на его лицо, когда она убирала стакан, и Дэвид ощутил их вкус.