И тут внезапно внимание молодой женщины привлек яркий блеск цветного драгоценного камня в головном уборе, украшенном перьями. Она всмотрелась в его обладательницу и узнала сильно накрашенное лицо леди Рейчел Каммингс. Хелена почувствовала, как ее охватывает холодная ярость. Значит, он дошел до того, что пригласил на свадьбу свою любовницу, чтобы нанести своей будущей жене самое сильное оскорбление! А еще обещал «оставить всех остальных»!
Сердито дернувшись, она едва почувствовала губы Маркфильда на мочке правого уха и, не думая о последствиях, вырвалась из его объятий и напомнила опешившему священнику, что они еще должны расписаться в журнале.
Граф, смущенный неожиданной переменой в поведении Хелены, которое до того момента было холодным и отстраненным, приписал это нервам. Когда она вошли в ризницу, он повернул Хелену к себе.
— В чем дело, дорогая? — спросил он с тревогой. — Ты плохо себя чувствуешь?
— Я совершенно здорова, благодарю вас, милорд, — ответила она слегка дрожащим голосом и, повернувшись к викарию, попросила пригласить свидетелей.
— Пожалуйста, скажи мне, что тебя тревожит, — обратился к ней Ричард, как только священник вышел. — Если у тебя болит голова, я могу устроить…
— Уверяю вас, что моя голова в полном порядке, — прервала она резко. — Должна сказать, что сейчас она намного яснее, чем час назад!
— Я не совсем тебя понимаю. Надеюсь, что ты не хочешь сказать, что уже начинаешь жалеть о нашей свадьбе?
— Сомневаюсь, что вас бы очень огорчило, если бы я и жалела, милорд, — пожала плечами Хелена. — По крайней мере, мне ясно, что вы не имеете намерения соблюдать клятвы, которыми мы только что обменялись!
Он отступил от нее, покраснев от гнева.
— Ради Бога! — воскликнул он в изумлении. — Что ты имеешь в виду?
— Сомневаюсь, что Бог придет на вашу защиту, милорд, — сухо заметила она. — Вам лучше обратиться к вашей любовнице!
— К моей любовнице? — Совершенно сбитый с толку, Ричард машинально взъерошил себе волосы. — Не представляю, что…
Но в этот момент достопочтенный Олдридж вернулся в ризницу в сопровождении графини и Джайлза Витли, и граф был вынужден прервать свои протесты и сконцентрировать внимание на подписании метрической книги.
В дальнейшем у молодоженов не было возможности остаться наедине, поскольку всю дорогу от Ганновер-сквер обратно в Стэндиш-Хаус их открытый экипаж сопровождали большие толпы народа. За свадебным обедом они сидели рядом друг с другом, но за едой разговор согласно этикету должен был ограничиваться банальностями, а потом в течение всего дня им было не до разговоров.