Находящийся во главе стола Иосиф Виссарионович отставил в сторону подстаканник со стаканом уже успевшего остыть чая:
— Товарищ Берия, а что ви нам скажете по результатам применения?
— Товарищ Сталин. На текущий момент, по отчетам Бурденко, с помощью препарата «Листья меллорна» возвращено в строй восемь тысяч четыреста двадцать тяжелораненых. Запасы препарата по предварительным оценкам составляют еще десять-двенадцать тысяч доз. Ежемесячные потребности войск медики оценивают по самым минимальным критериям в сто тысяч доз. Поэтому сейчас применение препарата строго нормировано, и он применяется только в самых сложных и ответственных случаях.
Сталин, пристально окинув взглядом чуть прищуренных глаз присутствующих и прервав Лаврентия Павловича, продолжил:
— Ну а по поводу второго переданного нам средства, думаю, все ви слышали об успехах нашей специальной ночной эскадрильи. Наши летчики уже сбили восемьдесят семь самолетов противника и практически полностью сорвали планы немецкого командования по проведению ночных бомбежек Москвы. Так что на текущий момент я и ответственные товарищи думаем, что некоторый риск мы можем себе позволить. Хотя и желательно его уменьшить.
— Товарищ Сталин, при анализе доступной нам информации и отчетов специалистов товарища Берии возникает довольно интересная мысль. Термин «Великий Дом», как видно из отчетов, означает Дом, главенствующий над несколькими Домами. Употребление в послании термина «Великий Дом» по отношению к нашему многонациональному государству явно показывает, что эти самые «трау» имеют понятие о таком общественном образовании. И тогда возникает довольно простой способ проверить искренность предложений этого возможного союзника… — После этих слов Молотов выдержал эффектную паузу и продолжил: — Что, если предложить «Дому Риллинтар» влиться в «Великий Дом» СССР? И в зависимости от ответа на это предложение строить дальнейшую политику в отношении этого самого «трау»?
— Лаврентий, а твои специалисты что могут предложить в нашем деле? Отчеты — это, конечно, хорошо, но… — Глубокомысленный взгляд, брошенный поверх зеленого сукна стола, иногда может творить чудеса, и реакция Берии, на взгляд Иосифа Виссарионовича, была тому подтверждением. Моментально вскочив и одернув френч, Лаврентий Павлович хорошо поставленным голосом, хотя и с незначительными оттенками тревоги, принялся докладывать:
— Непосредственный фигурант является личностью во многом странной, склонной к частым перепадам психического состояния. Иногда поразительно наивен. Как гимназист, начитавшийся Карла Мая. Охотно идет на контакт, но очень подозрителен. Логику, которой он руководствуется, понять очень сложно. Авантюрист по натуре. Склонен к индивидуальному террору. Чем небезуспешно и занимается, в основном в ночной период — сие подтверждается данными, поступающими от наших подпольщиков в Кобрине, Минске и Бресте. В условиях ночного боя показал себя уникальным бойцом.