Поэтому и считаю, что если не можешь прекратить грядущие перемены, возглавь их. И тогда! На что способны пытливые советские инженеры, на одном голом энтузиазме изобретавшие, собиравшие и запускавшие в серию удивительные конструкции, поражающие весь мир даже после развала СССР! Ведь неспроста посол Японии озвучивал вроде бы заманчивое предложение — купить базу данных отказов по авторским свидетельствам. На что ему показали хорошую такую, упитанную дулю. И правильно, кстати, сделали — в этой шелухе и отработке мыслительных процессов всей великой страны до сих пор скрываются никем не оцененные бриллианты, ждущие уверенной хозяйской руки, чтобы засиять на небосклоне, удивляя окружающих.
Деньги, слава, власть… все это лишь костыли, подпорки, помогающие карабкаться по крутой пирамиде, постигая самый коварный и желанный наркотик… То, что заставляет дрожать от вожделения кости личей, чешую драконов, мягкие, кажущиеся неопасными пальцы хумансов, — знания! Только знание, в какой бы форме оно ни представлялось, оправдывает столетия существования, зовет к новым свершениям и горизонтам. Облекаясь в тома трудов и исследований, весомым подтверждением величия и страсти ложатся они в закрома разума.
Почему-то надолго застывший все у того же отдельно стоящего побега орешника дроу откинул капюшон и медленно, с наслаждением потянулся. Маска задумчивого недовольства, еще недавно проглядывавшая сквозь показное спокойствие на застывшем лице, медленно сменилась на осторожную, чуточку сонную улыбку. Густой утренний туман, обеспеченный близостью грунтовых вод и находящимся неподалеку болотом, уже давно растаял под утренними веселыми лучиками солнца, заставляющими командира немного недовольно морщиться, и мелкие, сияющие драгоценными камушками капельки росы праздничными искрами расцветили окружающее. Может, поэтому, а может, и из-за бессонной ночи, похоронившей результаты многодневных трудов, Ссешес не сразу отвлекся от утреннего великолепия и обратил внимание на тихие, практически неслышимые шаги. Стелющаяся мягким шагом Ва Сю медленно, как будто неохотно, приближалась к дроу. Падающие сквозь кроны пятнышки света скользили по затянутой в шелковое платье фигуре, пробивались сквозь воздушную копну волос, подсвечивали темные кончики прядущих в неуверенности и страхе ушей. Напряжение, буквально витающее вокруг кицуне, было практически видимым. Оттенки каких только чувств не мелькали в глубине напряженных, внезапно ставших незнакомыми глаз. Взгляд сам собой задерживался то на учащенно бьющейся жилке, чуть проступающей на мраморной белизне кожи, то на тонких, изящных пальцах, нервно теребящих короткий подол. Шаг… еще один… и вот в окружении звуков просыпающегося леса застыли две фигуры… И воздух загудел в предвкушении еще не сказанных слов… и затих шелест листвы… только какая-то птаха во внезапно наступившей тишине как будто по инерции подавилась сдавленным чвирком…