— Благодарю вас, милорд. Это… это очень любезно с вашей стороны. Просто я… Мне очень жаль. Я уверена, что обед был прекрасный, но все эти соусы… и я не была так уж голодна.
Любезно? Он хмуро напомнил себе, на что была похожа ее жизнь. И — вспомнил, как был не в состоянии переварить обильную плотную еду после многолетней кампании в Пиренеях.
— Может быть, вы будете еще более любезны, милорд?
Он застыл. Черт. Он мог бы догадаться, что она попытается обернуть его мимолетный промах в свою пользу. Чего она теперь захочет?
— Возможно, — помедлив, произнес он.
— Я бы предпочла сама заказывать себе пищу.
Он нахмурился, колеблясь. Ее голос звучал так сдержанно, что нельзя было различить интонаций.
— Вы дадите мне честное слово, что пошлете за едой, а когда ее принесут — съедите?
Она кивнула.
— Ваше слово, сударыня, — настаивал он.
Очень медленно она повернула к нему лицо.
— Мое честное слово? — Мрачность ее глаз и тонкая линия сжатых губ полоснули его точно ножом.
— Да, — сказал он.
Он должен убедиться, что она что-нибудь съест. В глубине души он знал, что, если Верити даст слово, она его сдержит.
Она взглянула ему в глаза:
— Вы его получили. Чего бы оно для вас ни стоило. Спокойной ночи, милорд.
— Ваш покорный слуга, мадам.
Макс поклонился и вышел. Закрыв за собой дверь, соединяющую их покои, он прислонился к ней, раздумывая. «Чего бы оно для вас ни стоило…». Дьявол, что она имела в виду? Что он не может рассчитывать на то, что она сдержит слово? Нет, это не так. Она имела в виду нечто совсем иное. Неужели она считала, что он не придает ее слову никакого значения?
Лучшее, что он мог сделать, — это налить себе большой стакан бренди и лечь в постель. Когда-нибудь он привыкнет к тому, что она спит в соседней комнате. Он справится, особенно когда его тело привыкнет к мысли, что ему придется поддерживать полный контроль над собой во время любого визита к постели жены.
Два часа спустя Макс все еще не спал. Злясь на собственную глупость, он неотрывно смотрел на дверь, соединяющую покои. Он принял решение, черт побери! Он не пришел ночью к ее кровати. Он слышал, как входила миссис Хенти. Дважды. Значит, она принесла какую-то еду. К настоящему времени Верити должна была ее съесть. И должна была крепко спать.
Но если она не спит… если она ждет его… разве он не дал понять совершенно ясно, что не вернется в эту ночь? Или в любую другую ночь, пока способен управлять своими страстями. Мысль о том, что она может ждать его… нет. Он должен был проверить.
Он открыл дверь очень тихо. Если бы она уже спала, последнее, что он хотел сделать, — это разбудить ее. Огонь в камине прогорел до углей, но рядом с кроватью все еще мерцала лампа. В этой огромной кровати лежала его жена и сонно дышала, обняв подушку, словно прильнув к любовнику. Он должен был сохранить самообладание, иначе вряд ли сможет разделить с ней постель.