— Не проще ли передать самостоятельную серию?
— Ее легко пропустить. Приемник должен быть настроен на частоту передатчика. Наш приемник. И слушать мы должны в то самое время, когда ведется передача. Согласитесь, что опыты Штермера создавали для космического зонда самую благоприятную ситуацню, о которой может только мечтать любой радиоспециалист. Даже с другой планеты.
— Вы это всерьез?
— А почему бы нет? Это так же просто, как и естественный волновод.
— Значит, вы считаете, что серии Штермера переданы с борта инопланетного зонда?
— Нет. Пока нет. Но мне кажется, что и отрицать это нет основания, сказал я и подумал: «Видел бы ты ночные огни в тайге, милый теоретик!»
— Но импульсы серий были разной силы, они казались размытыми, искаженными. Такое случилось бы после многократного отражения их от границ заряженного пояса. После долгого путешествия их вокруг Земли. Два, три, четыре витка — и только потом они поступают на вход приемника.
— То же самое верно и для инопланетных сигналов. Ведь зонд мог только управлять числом витков, посылая ретранслированные импульсы под разными углами. Они тоже, конечно, размывались.
— Наш разговор утратил перспективу.
— Как всегда, когда речь идет о старенькой проблеме контактов.
Иллюзия. Стрижи над холмом
Прощальный круг над Солнцеградом — и я поднялся над облаками. Они тянулись вереницей, провожая меня. Я уж подумал, что за крайним облаком мой дом, но здорово ошибся, до него было еще далеко, и белые айсберги не раз успели закрыть землю до горизонта, прежде чем в зеленой проруби я увидел огни портовых маяков.
Кажется, я летел по прямой, заблудиться было мудрено, иногда проглядывала всхолмленная равнина, гребни невысоких гор, тающая теплая дымка над заливом, знакомая река; но пространство необъяснимым образом расширилось, разрослось, и я был уверен, что проплутал лишний час. Справа садилось солнце. Оно опускалось на холодные облака, на причудливо изрезанный окоем, потом стало пропадать ненадолго в голубовато-дымчатых торосах облачного океана. Наконец, исчезло в его глубинах. Только у самого моего города, нырнув за ним вослед, я нагнал его. Сплюснутый тусклый шар норовил уйти за лесистую сопку, и тут уж я не угнался бы за ним.
По пути случилось вот что.
Я вспомнил про ночные огни в тайге, когда мы с Янковым собирали коллекцию растительных редкостей. Небо над облаками было чистым, удивительно ясным, и от меня не ускользнуло бы ничто похожее на эти огни, появись оно здесь, сейчас. Я стал изучать окрестности, но они были пустынны. Вокруг громоздились ледяные замки. В ложбинах облачных гор лежали синеватые тени.