«Некоторые такое повидали…» — вспомнил он ее слова. А она сама разве не повидала? Да, наверно, не меньше него. Но почему-то даже не попыталась поделиться, сразу выставила барьер. И правильно. Нечего подавать ему ненужные надежды.
А на следующее утро в школе его ждал разбор полетов.
— Сашенька, а почему вы отпустили детей раньше времени?
В сиропном голосе директрисы зазвенели стальные нотки.
«Какая сволочь меня заложила?…».
— Мы все успели пройти, — ответил он.
— А что такое дисциплина, вам известно?
Выслушивая отповедь, Данилов с трудом сдерживал усмешку. Его откровенно забавлял этот цирк. Что-то оставалось неизменным, например то, что женский коллектив из двадцати человек не мог быть дружной семьей. Это был террариум, и попавший в него мужчина должен был почувствовать себя здесь крайне неуютно.
— Хорошо, Алевтина Михайловна, — произнес он, когда поток красноречия директрисы иссяк. — Этого больше не повторится.
Раньше он принял бы подобную нотацию как должное, но теперь что-то в нем изменилось. Он по-прежнему не любил говорить людям в глаза, что они сволочи, но заметил, что сдерживать себя ему стало труднее.
***
Потянулись дни, похожие один на другой. Изнуряющая работа в стройотряде — и интеллектуальный труд в роли преподавателя. Первая нравилась Саше больше, потому что отупляла.
Как-то незаметно август сменился сентябрем, и в одни прекрасный день, в воскресенье, проснувшись и выглянув в окно, он увидел над павильоном раздачи продуктов плакат.
«ДЕНЬ УРОЖАЯ. В 18:00 в клубе Праздник. Танцы, выпивка, угощение, живая музыка!», — было написано красной акриловой краской на белом полотнище.
Данилов не сразу понял смысл этого мероприятия: урожай был более чем скромным. Их бригаду несколько раз бросали помогать «колхозникам», и он видел все своими глазами. Весной, как только начал сходить снег, глубоко промерзшую землю стали размягчать, разводя костры, рыхлить и вносить в нее тонны минеральных удобрений. Но, несмотря на мелиорацию, более-менее хорошие всходы получились только в теплицах. За пределами парников росла лишь картошка, и то — карликовая, «тундровая». Поэтому на то, что рацион станет гораздо разнообразнее, никто не надеялся. По своему пайку Данилов заметил, что старую водянистую картошку сменила крепкая молодая, но количество ее осталось прежним. Наверно, дело было в желании администрации сделать людям праздник посреди серой рутины.
Данилов не любил публичные мероприятия, но все же подготовился. Надел свой приличный костюм, тщательно побрился и побрызгался одеколоном.
Начать обещали в шесть часов вечера, но уже в половине шестого к зданию клуба начал подтягиваться празднично одетый народ.