Вроде бы, она должна ему помочь. Он больной, она врач. Но он выглядел так, будто ему от нее нужна не помощь. Что-то другое.
Она повторила вопрос, но человек продолжал идти, не реагируя на ее слова. Шагал, вперив в нее неподвижный взор. Его походка усиливала сходство с восставшим из мертвых: он раскачивался из стороны в сторону, как марионетка.
Их разделяли всего три шага, когда Маша, наконец, вышла из ступора. Ее саму удивило, как же она нашла в себе силы вытащить казавшийся игрушечным пистолет и негнущимися пальцами взвести курок.
«Самовзвода нет».
От первой пули он дернулся, но не остановился. Вторая и третья попали ему в грудь, и только тогда он тяжело повалился на спину и забился в судорогах.
Она повернулась к нему спиной и уже собиралась уходить, когда рот ей зажала тяжелая скользкая рука, которая затем опустилась на горло. В этом месте Чернышева проснулась. Ночной кошмар исчез, сменившись явью, где были свои кошмары.
Чернышева достала из кармана пачку «Pall-mall», дрожащей рукой поднесла к сигарете огонек зажигалки. Высунулась наружу. Светили яркие и огромные, как в открытом космосе, звезды.
Курила она только тогда, когда действительно нервничала.
«Наверно, это не отпустит нас никогда», — подумала Маша.
В этот момент ей хотелось, чтобы лагерь, отдыхавший перед последним рывком, просыпался поскорее.
***
Чем выше они поднимались, тем чище становилось небо. Когда они находились примерно в полукилометре над уровнем моря, солнце выглянуло из-за облаков, еще через час пути растаявших, как дым. Теперь небеса были безупречно синими и бездонными, как четыре месяца назад.
Но холод не исчез. Наоборот, мороз крепчал, и вскоре появились первые потери. К счастью, среди техники — сломался один из автобусов, и его пришлось бросить, а пассажиров рассадить. Чуть позже сломался один из тракторов.
Скитальцев встречала земля мертвых. Застывшее в зените солнце освещало серую каменистую пустошь. Несколько раз на их пути попадались мощные снежные заносы, но бульдозер пока справлялся с ними. Все-таки это был не Кавказ.
Во время одной из остановок, вызванной очередным заносом, он и пришел к ним. Просто вышел из бурана, будто материализовался из облака колючих снежинок в морозном воздухе.
В меховом полушубке и лохматой шапке, с всклокоченной бородой, в которой было больше седых волос, чем черных, он был больше похож на старого йети, чем на человека. Невысок, но кряжист, на вид лет пятьдесят. Он чуть прихрамывал и опирался на суковатую палку, которой скорее подошло бы название «посох». За спиной у него висела винтовка; рядом с ним сидела, вывалив красный язык, здоровенная кудлатая лайка, очень похожая на волка.