В какой-то момент он принялся искать еду не только в домах и магазинах. Его внимание привлекли свалки и помойки. Кое-где под слоем снега можно было обнаружить не только сгнившие отбросы. Несколько раз случалось найти колбасу, хлеб, сыр с плесенью (почти рокфор, хе-хе), а однажды — даже четыре йогурта. Основательно просроченные, они оказались не прокисшими — химии в них явно было больше, чем бифидобактерий. Конечно, не все такие продукты были одинаково полезны, но его луженый желудок, оказалось, мог переварить почти все.
Впрочем, бывало, что за три-четыре дня он не находил ничего.
Сказать, что Саша голодал, значит ничего не сказать. Но еще существовало табу, которое он не нарушил и нарушать пока не собирался… Саша не пробовал «постной свинины». Правда, никаких мотивов соблюдать этот запрет у него давно не оставалось, одни лишь внешние. Запрещено. Нехорошо. Грех.
Конечно, в уголовном кодексе нет статьи за людоедство. И Библия на этот счет молчит. Хотя там и про запрет на педофилию с некрофилией не сказано, — вероятно, наивные древние евреи не могли представить себе такие вещи.
Так почему же нельзя? Да потому что…
Оставалось потуже затянуть пояс. Хотя куда уж туже, и так талия у него, как у манекенщицы, епт… Он постоянно думал о мясе и ничего не мог с собой поделать.
«В мире есть царь, этот царь беспощаден, Голод названье ему».
С течением времени он все больше убеждался, что человек быстро привыкает не только к хорошему. Когда оказываешься по уши в дерьме, срабатывает защитный механизм, который говорит: «Все не так уж плохо, бывает гораздо хуже…». Синдром самосохранения не дает захлебнуться и жизнь продолжается. Тур Хейердал доказал, что человек может хоть океан переплыть на плоту, питаясь сырой рыбой, главное — верить в себя и двигаться вперед. Возможностей организма хватит, хватило бы воли.
Лучевая болезнь порой возвращалась, но приступы не шли ни в какое сравнение с первым. Изнуряющей рвоты больше не было. Аппетит пропадал максимум на день, потом возвращался в двойном размере. Саша поглощал любые продукты любой степени свежести. Как-то в заброшенном доме он нашел килограммовый пакет пшенки, в которой, казалось, дохлых жучков было больше, чем крупы, но это его не остановило. «Хоть какое-то мясо», — сказал он себе.
На собственном опыте он узнал, что для поддержания жизни хватает мизерного количества килокалорий. Просто надо изредка пить чай или хотя бы теплую воду, чтоб не склеился желудок и не случился заворот кишок. Заодно так создавалась видимость насыщения.
Он ел все, кроме человечины… Но иногда, когда становилось совсем невмоготу, только постоянная борьба с собой не давала ему нарушить это табу.