Внизу под обрывом, куда уходила бечева, виднелся шитик с высокими бортами и острым носом. Впереди полнеба закрывала огромная скала. Из-за нее выплывали плоты. На переднем около избушки плотовщика сгрудились овцы. Сам он, таежный бородач в синей рубахе без пояса, выбрался на свет и смотрел на небо, почесывая спину и потягиваясь. Зевая, он необыкновенно широко раскрыл рот и перекрестил его.
И вдруг — страшный удар. Что-то блеснуло, ослепляя…
Ангарцы, тянувшие бечеву, как шли, наклонясь вперед, так и свалились на землю. Лишь один Баков успел ухватиться за дерево и удержался на ногах.
Плотовщик упал на колени. Его огромный рот был открыт. Овцы шарахнулись к самой воде, жалобно заблеяли.
И тут — второй удар, еще страшнее… Избушку сорвало с плота, и она поплыла рядом со спинами овец. В воде мелькнула синяя рубаха…
Воздух, густой, тяжелый, толчком обрушился на Бакова. Его рука сорвалась, и он полетел с обрыва в воду.
Выплыв на поверхность, он увидел на реке водяной вал, похожий на высокий берег. Захлебываясь, Баков ловил ртом воздух…
Баков видел, как переломился пустой плот, как встали торчком бревна. Вода обрушилась на Бакова.
Не запутайся бывший петербургский профессор Баков в бечеве, не вытяни его ангарцы за бечеву из воды — не произошло бы многих удивительных событий…
Костер ярко пылал. У огня, растянутая на кольях, сушилась парка Бакова. Ангарцы сидели молча. Каждый из них один на один вышел бы на медведя, в шитике не устрашился бы переплыть пороги. Кое у кого за плечами были и не такие дела; не боялись они ни бога, ни черта, но сейчас присмирели, когда повалило их наземь, — крестились.
У костра обсыхал и угрюмый плотовщик в синей рубахе, потерявший всех своих овец.
Баков сидел, прислонившись спиной к лиственнице. Сердечный припадок прошел, но левая рука ныла. Однако Баков уже гремел своим завидным басом:
— Божьим знамением попы пусть пугают, а вам, охотникам, только глазу да руке верить можно. А камни, что с неба падают, и увидеть и пощупать можно. Находят их немало.
— Чтой-то камешек этот, паря, больно велик сегодня, — сказал седой благообразный ангарец.
— Верно! — согласился Баков. — Нынче брякнулась о землю целая скала, не меньше той, что на дороге у нас стояла. Только упавшая скала, по вероятности, была железной.
— Не слыхивал про такие скалы, — сказал плотовщик. — А вот про черта слыхал.
— Падают железные скалы, — заверил Баков. — Редко, но падают. Раз в тысячу лет.
— А ты видел?
— След, что такая упавшая скала оставила, видел.
— Это где же, паря, ты его видел?
— В Америке. На съезд один ездил. Есть в Северной Америке каменистая пустыня Аризона. И место в ней есть — каньон Дьявола…