— Куда, идиот?! Подстрелят и фамилию не спросят. Лежи.
— Как же! Вы что, уроды недоделанные, своих кидаете?!
— Все, нет их уже. Убил снайпер.
— Да пошли вы, трусы. Там мой земляк. Мы с одного дома. Не верю! Пустите! — кричал солдат, вырываясь из рук своих товарищей.
Тут один их державших не выдержал и отпустил его. Воспользовавшись данным обстоятельством, боец хотел было побежать к погибшим, но тот же боец, который его отпустил, локтем сильно ударил в переносицу. Солдат отключился. Двое товарищей подхватили его под руки и бережно, ползком, потащили в тыл. Вслед им слышались голоса:
— За что его так приложили?
— Под снайпера рвался, вот и утихомирили. Ничего, очухается, еще будет благодарить.
— Точно. Спасибо скажет!
— Сейчас его в медроту. Там тепло. Повязку на нос наложат. Пару дней поваляется. Здорово!
— Ползи сюда, я тебе тоже харю разобью, а потом оттащу к медикам. Давай?
— Да пошел ты.
— Мужики! Вот сейчас полбутылочки водочки выкушать бы, а?
— Заткнись, мудила! Не трави душу.
— Если сейчас спирта не будет, то придется в атаку идти.
— Точно, вон луна всходит.
— Или откатываться надо и спирт жрать, либо вперед. А то она сейчас, как на вокзале перрон, осветит.
— Что делать будем?
— Хрен его знает. Командиры есть. Вот пусть у них голова и болит.
— Эх, сейчас шашлыка бы… — кто-то мечтательно произнес из темноты и огрызнулся автоматной очередью в сторону духов.
Из-за нашей спины начали стрелять танки. После нескольких пристрелочных выстрелов снаряды более-менее точно начали ложиться в цель. Каждое удачное попадание танкистов мы приветствовали громкими воплями. На земле лежать становилось все холоднее. Я вновь вытащил свою фляжку с коньяком и, открутив крышечку, сделал большой глоток. Сразу стало теплее, уютнее, веселее. Сейчас в теле благополучно уживался и разум человека двадцатого столетия, и мрачный предок из холодных пещер, готовый при первой необходимости занять главенствующее положение и рвать зубами врага. Судя по всему, коньяк пришелся по душе обоим. Я сделал еще один приличный глоток. Вот и кровь в теле веселее потекла.
Танки стреляли не переставая. Барабанные перепонки, огрубевшие от грохота разрывов, почти не замечали этого ужасного шума. Только горячий воздух пороховых разрывов периодически прокатывался по нашим телам, шевеля при этом одежду. Хорошо! Хоть немного, но согревает. Загорелось здание Госбанка. Мы приветствовали это воплями победителей, лежа на земле. Снег и грязь немного оттаяли под нашими телами, мы лежали в грязных лужах. Сумерки уже сгустились, наступала ночь. Луна слева поднялась и уже начинала нас освещать. Хреново!