— Что ты кричишь на них! Сейчас мы отберем товар, а самих спустим под колеса. Они же духи!
— Слава! Ты что говоришь?! — оборвал меня Иван. — Успокойся, все, война закончилась.
— Извините, мужики, не могу так быстро перестроиться.
Они посадили меня в вагон. Я проспался, и вот подъезжаю к самому прекрасному, самому любимому городу. Вот они, мои любимые красные сопки. Вот часовня. Господи! Я дома! Бесполезно говорить, что испытывал в тот момент. Восторг, счастье, умиление — не хватит эпитетов в русском языке для перечисления всего.
На вокзале меня встречал Кострин. Мы обнялись, я не смог сдержать чувств и прямо на перроне заплакал. Алексеевич, который старше меня, тоже не смог сдержать себя. И вот мы как два идиота стояли посредине перрона и, обнявшись, всхлипывали. Потом поехали к нему на работу, что напротив Детского мира и распили пару бутылочек шампанского.
Затем он повез меня домой. Сердце учащенно билось. Я испытывал непонятный страх. Взлетел на третий этаж на одном дыхании и позвонил в дверь.
Залаяла моя собака и дверь распахнулась, на пороге стояла самая прекрасная, самая любимая женщина — моя жена.